Ллойда Райта. У него собственный бескомпромиссный стиль, отличающийся строгой простотой, но без суровости, красотой, как ее называют, поющей линии...» Гай раздраженно закрыл брошюру. Его рассердило последнее предложение, выдумка редактора каталога.
Бруно спрятал брошюру в карман.
— У тебя прекрасная репутация, Гай. Если ты не сломаешься, им никогда в голову не придет тебя подозревать.
Гай смерил его взглядом.
— Это еще не повод, чтобы ты являлся ко мне непрошеным. Зачем ты это делаешь? — Но он знал. Бруно завораживает его жизнь с Энн, а он сам, хотя встречи с Бруно для него пытка, черпает в них какое-то коварное облегчение.
Бруно смотрел на него так, словно читал все его мысли.
— Я тебя люблю, Гай, но помни, что у них против тебя больше улик, чем против меня. Если ты меня выдашь, я как-нибудь выкручусь, а ты вляпаешься. Герберт мог тебя запомнить. Энн может вспомнить, как странно ты себя вел в те дни. Ну и твое поцарапанное лицо. Шрам. Они бы тогда вытащили все вещественные доказательства— пистолет, обрывки перчаток...— Бруно перечислял медленно, с удовольствием, словно вспоминал о чем-то приятном.— Если бы я захотел тебя выдать, тебе бы уже ничего не помогло, можешь мне поверить...

Глава XXXVII
Когда Энн его позвала, он сразу догадался, что она заметила маленькую дыру на носу яхты. Он собирался починить это, но забыл. В первую минуту Гай сказал, чт© не знает, откуда взялось повреждение, потом признался в своей вине. На прошлой неделе он выплыл в море и яхта напоролась на бакен.
— Не сокрушайся так сильно,— пошутила она.— Ведь это мелочь.— Поднимаясь, она взяла его за руку.— Эгон мне говорил, что ты брал яхту. Поэтому ты мне ничего не сказал?
— Да.
— Ты поплыл сам? — Энн слабо улыбнулась, потому что Гай не был достаточно искусным яхтсменом, чтобы отправляться в самостоятельное плавание.
Бруно позвонил тогда и настоял, чтобы Гай взял его на яхту. Джерард в допросах Мэтта застрял на мертвой точке, расследование остановилось, и Бруно обязательно хотел отметить эту хорошую новость совместной прогулкой.
— Я поплыл вместе с Бруно,— сказал Гай. Тогда, так же как сейчас, он взял с собой пистолет.
— Хорошо, Гай. Я только не понимаю, почему ты с ним водишься? Ты ведь его не любишь.
— Каприз...— пробормотал он.— Я два дня сидел над работой дома.— Гай знал, что с ним не все в порядке. Энн поддерживала яхту, ее белый лак и латунь, в безупречной чистоте. «Индия» сверкала, как драгоценное украшение из золота и слоновой кости. А он привел на ее палубу Бруно! Энн уже относилась к нему с недоверием.
— Послушай, Гай, а это не он однажды снежным вечером цеплялся к нам перед твоим домом?
— Да, это был он.— Гай беспомощно сжимал пальцы на пистолете в кармане куртки.
— Почему он так тобой интересуется? — Энн шла за ним по палубе.— Его не особенно увлекает архитектура. Я пыталась разговаривать с ним на эту тему во время первого приема в нашем доме.
— Мной он тоже не особенно интересуется. Ему просто скучно, он не знает, куда себя девать.— Гай подумал, что будет легче разговаривать, если он наконец избавится от пистолета.
— Ты с ним познакомился в Институте?
— Да, он болтался по коридорам.— Как легко лгать, если это необходимо. А ложь своими щупальцами оплетала ему ступни, тело, мозг. В один прекрасный день он заплачет, скажет что-то неуместное. И потеряет Эвн. Может, он уже ее потерял? Может, именно в тот момент, когда опустил голову, закуривая сигарету, а она наблюдала за ним из-за мачты? Пистолет оттягивал карман, приковывал к месту. Гай решительно повернулся и пошел на нос. Он слышал легкие шаги Энн, мягко ступающей в теннисных туфлях. Она направлялась к кокпиту.
День был хмурый, дело шло к дождю. «Индия» мягко покачивалась на низкой волне, и казалось, что она нисколько не дальше от серого берега, чем час назад. Гай, облокотившись на бушприт, посмотрел сверху на свои белые брюки и темно синюю куртку с золотистыми пуговицами— он взял их из шкафчика в каюте, наверняка они были собственностью его тестя. Он мог стать моряком, а не архитектором. В мальчишеские годы он рвался в морские путешествия. Что его удержало? Как бы сложилась его жизнь, если бы не... что? Если бы не Мириам, конечно. Раздосадованный, он выпрямился и вытащил из кармана пистолет.
Облокотившись о бушприт, он обеими руками держал над водой