корпел над своей чертежной доской, спокойный, как всегда.
— Теперь я припоминаю, что слышал в прошлом году об этой... гм... трагедии. Полагаю, речь не идет о возобновлении расследования, да?
— Наверняка не идет. Во всяком случае, мне об этом ничего неизвестно.— Гай проклинал себя за отсутствие хладнокровия. Фрир, очевидно, хотел всего лишь убедиться, что он сможет взяться за эту работу.
— Что касается, вашего проекта, мистер Хейнс, правление еще не приняло окончательного решения.
На следующее утро фирма «Шоу» сообщила ему, что они не вполне удовлетворены его проектом и склонны скорее принять предложение другого архитектора.
Он размышлял о том, каким образом Бруно разнюхал, что он хлопочет об этом строительстве. Впрочем, возможностей вполне хватало. Бруно интересовался вопросами архитектуры, читал прессу, мог наткнуться на заметку в какой-нибудь газете, либо просто позвонил в его отсутствие в мастерскую и ловко получил эту информа-
цию от Майерса. Гай посмотрел на коллегу, размышляя, разговаривал ли тот когда-либо по телефону с Бруно. Впрочем, такое предположение казалось маловероятным.
Теперь, когда надежда на заказ фирмы «Шоу» была окончательно утрачена, он начал осознавать, что в результате этого потеряет. Летом не будет дополнительной суммы денег, на которую он рассчитывал. Пострадает его репутация в глазах Фолкнеров. Пока что ему не приходило в голову, что, кроме этого, источником подавленности является горечь разочарования: с энтузиазмом созданный проект никогда не будет воплощен в жизнь.
Теперь следовало ожидать, что Бруно будет заваливать своими письмами всех его потенциальных клиентов. Он ведь угрожал, что разрушит ему карьеру. А возможно, и брак с Энн? При мысли об Энн он почувствовал болезненный укол в сердце. Ему казалось, что последнее время он слишком часто, слишком надолго забывает о своей любви к Энн. Между ними двоими что-то изменяется, происходит какой-то процесс, который он не может охарактеризовать. Бруно ослабляет его психологически, так, что у него уже нет смелости любить Энн. Каждая проблема углубляла его депрессию — начиная с потери лучшей пары туфель, которые он отдал в почину, и заканчивая стоимостью строительства дома в Элтоне, которое оказалось ему не по карману,— и он не видел способа противостоять им. В мастерской Майерс регулярно выполнял заказы строительных фирм, но к Хейнсу не обращался ни один клиент. Даже Бруно не давал о себе знать, и Гай подозревал, что это тоже часть его хитроумного плана: Бруно дал ему кремепную отсрочку; он ждет, пока напряжение возрастет настолько, что Гай с облегчением встретит его телефонный звонок. Испытывая отвращение к самому себе, он ушел днем из мастерской и направился в бар на Мэдисон-авеню, чтобы выпить несколько мартини. В гот день они должны были вместе пообедать, по Эпн отменила встречу. Гай даже не помнил, под каким предлогом. Он не мог упрекнуть ее в сухости тона, по она не назвала ни одной важной причины, ПО которой доставила ему это разочарование. Наверняка она не говорила, что должна сделать какие-то покупки для их будущего дома, потому что он бы это запомнил... А может, нет? Может, она хотела ему отплатить за то, что в воскресенье вечером он, вопреки обещанию, не приехал на ужин к Фолкнерам? А он был чересчур измучен и пришиблен и не хотел показываться людям в таком состоянии. Словно между ним и Энн шла
тихая тайная ссора. Последнее время он чувствовал себя таким несчастным, что не осмеливался навязывать Энн свое общество; она же прикидывалась, что у нее нет для него времени, когда он просил о свидании. А ее время было заполнено обустройством дома и одновременно этой необъявленной войной. Ему это казалось бессмысленным. Ничто в эту минуту не имело смысла, кроме необходимости избавиться от Бруно. Однако не было также осмысленного способа это сделать. То, что произошло бы, предоставь он решать дело суду, тоже было бы бессмыслицей.
Хейнс закурил сигарету и только тогда заметил, что другая, едва начатая, торчит у него в губах. Склонившись над блестящим черным столиком, он затянулся двумя сигаретами одновременно. Когда он смотрел на свои руки, держащие по сигарете, у него было впечатление, что одна является зеркальным отражением другой. Что он здесь делает, в этой забегаловке, днем, в четверть второго, все сильнее пьянеющий, после третьего