вкопанный и не мог отвести глаз от карусели, даже для того, чтобы бросить взгляд на Мириам. Он дрыгал ногой в такт музыке, которая оповещала, что через минуту этот зверинец пустится вскачь. Он дрожал от волнения, счастливый, что снова переживает момент детства, почти воскрешенного мрачным грохотом духовых инструментов, пронзительным щемящим звуком шарманки, гулом барабанов и звоном цимбал.
Публика выбирала зверей. Компания начала есть; на этот раз Мириам грызла жареную кукурузу, которую ей подавал в пакете Дик. Свиньи! Бруто тоже проголодался, поэтому купил себе сосиску, а когда отошел от киоска, увидел, что те уже занимают места на карусели. Он быстро нашел мелочь и пустился бегом. Получил лошадь, которая ему нравилась больше всего,— голубую с поднятой головой и открытым ртом, а Мириам и ее друзья, словно по зову, продвигались между столбиками в его сторону. В конце концов Мириам и Дик оседлали жирафа и лошадь прямо перед ним. Ему явно везло в эту ночь. Он мог бы сегодня сыграть ва-банк.
Как звуки рефрена ти-ти-бум-бум,
Которые все время звенят в ушах ти-ти-бум-бум,
Танцуем в кружочек, в кружочек бум-бум.
Бруно любил эту песенку, его мать тоже. Под влиянием музыки он втянул живот, напрягся в седле, как струна, и охотно всунул ступни в стремена. Внезапно кто-то толкнул его в голову. Он сердито обернулся, но это только два расшалившихся парня подталкивали друг друга.
Карусель медленно тронулась под звуки военного марша. Бруно поднимался на своем скакуне, глядя, как перед ним Мириам опускается вместе со своим жирафом. Мир вокруг кружился за искрящейся огнями непроглядной темнотой. Он держал поводья так, как его научил
инструктор по поло, в одной руке, а в другой сжимал сосиску, которую с аппетитом ел.
— И-и-и ху-у-у! — орал рыжий юноша.
— И-и-и ху-у-у! — вторил ему Бруно.— Я техасец!
— Кэйт? — Мириам прижалась к шее жирафа, и ее серая юбка еще плотнее обтянула округлые ягодицы.— Видишь того типа в клетчатой рубашке?
Бруно посмотрел в указанном ею направлении. Молодой мужчина в клетчатой рубашке показался ему похожим на Хейнса. Пораженный этим наблюдением, он не расслышал, что говорила Мириам об этом человеке. В ярком свете он заметил теперь у Мириам множество веснушек. Его охватывало все большее и большее отвращение к этой женщине. Нет, он не прикоснется голыми руками к ее мягкому, теплому и липкому телу. Уж лучше ножом, это чистое оружие.
— Чистое оружие! — триумфально выкрикнул он, уверенный, что его никто не услышит. Его лошадь бежала по внешнему краю, рядом двигалась двухместная лодка в форме лебедя, сейчас пустая. Он сплюнул туда. Выбросил остаток сосиски и вытер измазанные горчицей пальцы о гриву лошади.
— Кейси будет танцевать с розовой блондинкой, когда оркестр заиграет вальс,— запел в полный голос поклонник рыжей Мириам.
Все, не исключая Бруно, присоединились к хору. Распевала вся карусель. Если бы было еще что выпить! Каждый должен выпить.
— Мозг у него кипит, сейчас взорвется! — рычал, набрав полные легкие воздуха, Бруно.— Блондинка задрожала, от страха в обморок упала!
— Эй, Кейси! — защебетала Мириам, открыв рот, чтобы подхватить зернышко кукурузы, которое пытался ей издали бросить Дик.
— И-а-а, и-а-а! — завыл Бруно.
Мириам выглядела отвратительно и глупо с открытым ртом, словно задыхалась: она покраснела, а ее лицо покрылось пятнами. Бруно не мог больше на нее смотреть и с гримасой отвращения отвел взгляд. Карусель уже замедляла бег. Он надеялся, что они останутся на второй круг, но все слезли и, держась за руки, помаршировали в сторону мигающих на озере огоньков.
Бруно остановился под деревьями и снова глотнул виски из почти уже пустой фляги.Они берут лодку! Прекрасная мысль! Бруно сел в другую лодку. Озеро казалось большим и черным, его
освещали только слабые отблески огней бесчисленных лодок, в которых прижимались друг к другу влюбленные пары. Бруно приблизился к тем четверым настолько, что увидел, как рыжий юноша гребет, а Мириам и Дик на задней скамье целуются и хихикают. Тремя энергичными гребками он обогнал их и положил весла.
— Что вы предпочитаете, поплыть на остров или кружить по озеру? — спросил рыжеволосый.
Бруно, раздосадованный, сидел без движения, слегка наклонившись на скамье и ожидая, когда они наконец решат. Из укромных уголков на берегу озера доносились шепот,