первобытное хищное удовольствие. Человечество могло веками терпеть войны. Откуда брался энтузиазм в них, как не от первобытной потребности в убийстве? А поскольку Гай так часто задумывался над этим, то в конце концов принял концепцию.

Глава ХL111
Окружной прокурор Фил Хауленд, безупречно элегантный и стройный, с резкими чертами, контрастирующими с расплывшимся лицом и фигурой Джерарда, снисходительно улыбнулся за дымовой завесой сигареты.
— Оставили бы вы наконец в покое этого парня. Уверяю вас, мы начали расследование с проверки этой возможности. Тщательно изучили всех друзей Чарльза. Ни тени улик! Нельзя ведь арестовать человека только из-за его характера.
Джерард положил ногу на ногу и позволил себе самодовольно улыбнуться. Пробил час его триумфа. Его удовлетворение было тем большим, что он не впервые сидел на этом месте с подобной улыбкой, однако никогда речь не шла о столь эффектном открытии.
Хауленд кончиками пальцев толкнул листок с машинописным текстом к противоположному краю письменного стола.
— Двенадцать новых фамилий, может, это вас заинтересует. Страховая компания составила для нас список знакомых покойного Сэмюеля Бруно,— сказал прокурор спокойным усталым голосом. Джерард знал, что Хауленд играет комедию, изображая скуку, поскольку благодаря своей должности имел в распоряжении сотни людей, мог забрасывать гораздо более широкую и густую сеть, чем частный детектив.
— Можете смело порвать этот список,— сказал Джерард.
Хауленд замаскировал удивление улыбкой, но не сумел скрыть искорку любопытства, блеснувшую в его больших темных глазах.
— Догадываюсь, что вы уже нашли преступника. Конечно, Чарльз Бруно, да?
— Конечно, да,— рассмеялся Джерард,— с той лишь разницей, что Чарльз убил одного человека.
— Только одного? Вы всегда утверждали, что Чарльз способен на четыре или пять убийств.
— Этого я не говорил, — флегматично возразил Джерард. Он разглаживал ладонью листки, которые держал на коленях, сложенные вчетверо, как почтовая бумага.
— Кого?
— Я вас заинтересовал? Вы не знаете? — Джерард улыбнулся, не вынимая изо рта сигару. Он придвинул поближе пустой стул и начал раскладывать на нем свои бумаги. Никогда, даже когда он приносил целые пачки
бумаг, он не пользовался письменным столом Хауленда, который, зная его привычку, уже ему это и не предлагал. Хауленд испытывал к нему как личную, так и профессиональную неприязнь, и Джерард знал об этом. Прокурор упрекал его в том, что он не сотрудничает с полицией.' Полиция, в свою очередь, ничем и никогда ему не помогала и даже в меру возможностей затрудняла работу. Несмотря на это, Джерард за последние десять лет решил много загадок, с которыми официальные следственные органы не могли ничего поделать.
Хауленд встал; на своих длинных ногах он медленно приблизился к Джерарду и оперся о край письменного стола.
— И это ваше открытие проливает какой-то новый свет на дело, о котором идет речь? — спросил он.
— Самая большая ошибка полиции,— заявил Джерард,— состоит в том, что в рассуждениях она движется, как правило, всегда по одному узкому пути. Это дело, впрочем, как и много других, требует более широкого мышления, иначе его нельзя разрешить.
— Ну, хорошо, кого и когда? — со вздохом спросил Хауленд.
— Вы слышали когда-нибудь фамилию Гай Хейнс?
— Естественно, слышал. Мы его допрашивали на прошлой неделе.
— Его первая жена была убита одиннадцатого июня прошлого года. В Меткалфе, в Техасе. Помните? Ее задушили. Преступник не найден.
— Чарльз Бруно? — Хауленд насупил брови.
— Известно ли вам, что Чарльз Бруно и Гай Хейнс встретились и познакомились в поезде, едущем на юг, первого июня? За десять дней до смерти Мириам Хейнс. Вас это не наводит ни на какие выводы?
— Значит, Бруно и Хейнс были знакомы до июня прошлого года?
— Нет, они познакомились только тогда в поезде. Догадываетесь об остальном? Я вам дал недостающее звено.
Прокурор слабо улыбнулся.
— Вы утверждаете, что Чарльз Бруно убил жену Хейнса?
— Я в этом уверен.— Джерард поднял взгляд над бумагами и добавил: —Вы, конечно, спросите, где доказательства. Прошу, здесь все, что вам нужно.— Он показал на листы бумаги, разложенные на сиденье стула
в длинные колонки и частично перекрывающиеся, как карты в пасьянсе.— Начинайте читать снизу.
Пока Хауленд читал, Джерард