семи лет, в первой же самостоятельной работе, в проекте простого двухэтажного здания, ставшего известным под названием «Универмаг в Питтс-бурге», Хейнс уже определил принципы собственного стиля, сочетающего красоту и функциональность, и с тех пор строго придерживался их, благодаря чему достиг нынешнего высокого положения. Пытаясь охарактеризовать присущие Хейнсу черты таланта, мы должны воспользоваться тем неуловимым, мимолетным понятием «прелесть», которое до появления Хейнса никогда не ассоциировалось у нас с современной архитектурой. Крупным его достижением является создание собственного канона «прелести» для нашей эпохи. Его наибольшее до сих пор творение комплекс зданий клуба «Пальмира» в Палм-Бич кто-то не без основания назвал «американским Парфеноном»...
Внизу страницы было примечание:«Уже после сдачи данной статьи в набор мы узнали, что Гай Дэниел Хейнс иключен в Комиссию советников строительства моста в канадской провинции Альберта. Как говорит сам Хейнс, его всегда интересовали мосты. Архитектор предвидит, что это строительство доставит ему в последующие три года много работы и счастья».
«Счастья!» — повторил он про себя. Откуда им пришло в голову это слово?Часы пробили девять, когда Гай в такси пересекал Мэйн-стрит в Хьюстоне. В аэропорту он нашел в телефонном справочнике фамилию и адрес Оуэна Марк-мена, сдал чемоданы в камеру хранения и сел в такси.
Он отдавал себе отчет в том, что задание вовсе не будет простым. Не так легко в девять часов вечера прийти к кому-нибудь, тем более — если даже предположить, что он будет дома и один — склонить выслушать незнакомого человека. Наверняка окажется, что Оуэна нет дома, или он сменил квартиру, или даже уехал из Хьюстона. Может, его нужно будет искать несколько дней.
— Пожалуйста, остановитесь перед этим отелем,— сказал Гай таксисту.
Он вышел и заказал себе номер. Это привычное действие прибавило ему уверенности. Оуэн Маркмен уже не проживал на Клебурн-стрит. В холле небольшого дома лица, которых он расспрашивал — среди них также смотритель,— относились к Хейнсу с подозрением и скупились на информацию. Никто не знал, куда переехал Оуэн Маркмен.
— А вы случаем не из полиции, а? — спросил наконец смотритель. Гай невольно улыбнулся.
— Нет!
Он уже выходил, когда какой-то мужчина остановил его на ступеньках и, осторожно шепнул, что он, вероятно, застанет в это время Оуэна Маркмена в одном кафетерии в центре города.
В конце концов Гай его обнаружил. Маркмен сидел в обществе двух дам, которым, однако, не представил Хейнса. Он лишь сполз с высокого табурета у стойки и встал выпрямившись, с широко раскрытыми от удивления глазами. Его вытянутое лицо казалось более полным и не таким привлекательным, каким помнил его Гай. Маркмен осторожно засунул руки в карманы короткой кожаной куртки.
— Вы меня узнаете? — спросил Гай.
— Да.
— Не откажетесь со мной поговорить? Это не займет у вас много времени.
Гай огляделся вокруг. Решил, что удобнее всего будет пригласить Маркмена в отель.— У меня номер в отеле «Райс», неподалеку.Маркмен смерил его взглядом с ног до головы и после довольно долгого раздумья сказал:
— Хорошо.
Идя к выходу, Гай заметил на полке бутылки со спиртным и подумал, что Маркмена стоило бы чем-то угостить.
— Вы любите шотландское виски?
Маркмен явно расслабился, увидев, как Гай покупает виски.
— Кока-кола хорошая вещь, но она еще лучше, если к ней добавить что-нибудь покрепче,— сказал он.
Гай купил также несколько бутылок кока-колы.В такси, а потом в лифте оба молчали. Когда они оказались в номере отеля, Гай задумался, с чего начать. Ему приходило в голову много возможностей, но он по очереди отбрасывал их.
Маркмен уселся в кресло и, бросая на Хейнса недоверчивые взгляды, пил виски с кока-колой.
Запинаясь, Гай наконец начал:
— Ч-ч-что...
— Что? — повторил Маркмен.
— Что бы вы сделали, если бы узнали, кто убил Мириам?
Маркмен с шумом поставил ступню на пол и застыл в кресле. Его черные брови нахмурились и образовали на лбу прямую толстую линию.
— Вы?
— Нет, но я знаю кто.
— Кто?
«Что чувствует этот человек, глядящий на меня из-под нахмуренных бровей? — думал Гай.— Ненависть? Горечь? Гнев?»
— Я знаю, а вскоре полиция тоже будет знать...— Гай заколебался, потом продолжил: — Один молодой человек из Нью-Йорка. Его звали Чарльз Бруно.