дерзость, но вместе с тем кто может быть покорнее человека, который знает, что должен слушаться приказов судьбы? Раньше Гаю казалось, что преступление, которое он совершил,— страшное отступничество, смертный трех против самого себя; теперь он думал, что, возможно, это убийство тоже было ему предначертано. Не могло быть иначе. А если так, судьба назначит ему искупление и даст силу его вынести. Если он встретит смерть по приговору правосудия раньше, чем искупит грех, ему будет дана сила, чтобы вынести и это; более того, у Энн тоже будет достаточно сил это пережить. Он чувствовал себя удивительно покорным, покорнее самой маленькой плотвы в море, и вместе с том крепче самой большой горы в мире. Гай не был самонадеян. Самонадеянность являлась лишь оборонительным щитом, который больше всего был ему нужен в период распада брака с Мириам. Но даже тогда, преданный и униженный женой, без денег, он знал, что найдет другую женщину, которую полюбит и которая ответит ему любовью на любовь. Предчувствия подтвердились, лучшее доказательство тому — три неде-
ли в море: они с Энн никогда не были так близки, так гармонично связаны в совместной жизни, как в этот период.Он повернулся, чтобы видеть Энн, которая стояла, прислонившись к мачте. Она смотрела на него сверху, сдержанно, ласково улыбаясь, как мать, гордая тем, что благодаря ее стараниям больной ребенок выздоровел. Гай, отвечая ей улыбкой, удивлялся в глубине души, как стало возможным, что он безгранично верит в безошибочность и справедливость ее суждений, зная, что Энн в конце концов только человеческое существо. Самым непонятным казалось ему то, что это необыкновенное существо принадлежит ему. Он посмотрел на свои скрещенные руки и подумал о работе, к которой завтра снова приступит, об эскизах больницы, о других проектах, которые создаст в будущем, и о событиях, которые готовит ему судьба.
Через несколько дней вечером позвонил Бруно. Он случайно неподалеку, хотел бы навестить их. Судя по голосу, он был трезв и немного подавлен.
Гай не согласился на этот визит. Спокойно и решительно он заявил, что ни он, ни Энн не хотят его видеть, но уже произнося первые слова, понял, что терпение его оставляет, а психологическая уравновешенность последних недель заколебалась из-за безумия, каким является их разговор.
Бруно знал, что Джерард еще не беседовал с Хейнсом. Впрочем, он полагал, что если до этого дойдет, разговор ограничится несколькими вопросами и продлится не дольше десяти минут. Но Гай ответил таким ледяным тоном, что Бруно не решился сказать, что Джерард уже знает его фамилию и, возможно, захочет его допросить. Он не мог также сказать, что теперь, если только Гай согласится, они могут встречаться лишь тайно, не на приемах и не в ресторанах.
— Ну что ж, ничего не поделаешь,— сказал он и положил трубку.
Спустя минуту телефон в доме Хейнсов зазвонил снова. Гай наморщил лоб и погасил сигарету, которую только что закурил со вздохом облегчения. Поднял трубку.
— Говорит Артур Джерард из Бюро частных детективов...
Джерард спрашивал, можно ли ему приехать для краткой беседы.Гай отвернулся от телефона и бдительным взглядом окинул комнату, стараясь приглушить иррациональное впечатление, что Джерард слышал его разговор с Бруно, подключившись к телефону, и что он уже задержал Бруно. Он пошел наверх, чтобы предупредить Энн.
— Частный детектив? — удивилась она.— А что ему нужно?
Гай ответил после некоторого колебания. Сколько было таких моментов, когда он слишком долго колебался перед ответом! Проклятый Бруно, который постоянно его преследует!
— Не имею понятия.
Джерард не заставил себя долго ждать. Он наклоном головы приветствовал Энн и попросил прощения за то, что нарушает их вечерний покой; выразил вежливое восхищение их домом и садом. Гай смотрел на него с удивлением. Джерард казался туповатым, усталым, немного неаккуратным. Возможно, Бруно не совсем оши- бался в своем мнении о нем. Рассеянное выражение лица и манера медленно говорить не вязались с образом заме- нательного детектива. Однако когда Джерард сел с бокалом виски и закурил сигару, Гай заметил проницательный блеск светло-карих глаз и силу коротких толстых рук. Только теперь Гай забеспокоился: Джерард был загадкой.
— Вы дружите с Чарльзом Бруно?
— Я его знаю.
—