Меня совершенно не интересуют обстоятельства.
— Суд будет иного мнения.
— Какие обстоятельства вы имеете в виду?
— Ваше письмо Мириам,— медленно начал перечислять Бруно,— мнимый отказ от строительства в Палм-Бич, поездка в Мексику именно в то время...
— Вы, наверное, сошли с ума!
— Давайте трезво оценим факты. Ваша версия этой истории бессмысленна! — истерически крикнул Бруно, так что его голос перекрыл музыку автомата, который в этот момент кто-то включил неподалеку от их столика. Он вытянул руку с раскрытой ладонью и потом внезапно сжал ее в кулак.— Я ведь вас очень люблю, Гай, клянусь. Мы не должны так разговаривать.
Гай сидел, словно окаменевший. Край стула впивался ему в бедро.
— Я вовсе не желаю, чтобы вы меня любили.
— Если вы. скажете хоть слово полиции, мы оба окажемся в тюрьме. Неужели вы этого не понимаете?
Гай давно думал об этом. Если Бруно будет упорствовать в своей лжи, расследование и процесс надолго затянутся и дело никогда не прояснится, разве что Бруно в конце концов сломится, но это было маловероятно. Гай понимал это по выражению его глаз, глядящих на него с маниакальным упрямством. Лучше его игнорировать,
держаться подальше, выжидать. Пусть полиция сама его выследит. Он ведь сумасшедший, готовый даже сейчас убить, если его раздразнить.
— Вы меня не выдали в Меткалфе, потому что любите меня! Несмотря ни на что, вы по-своему меня любите!
— Нет.
— Но вы меня не выдадите, да?
— Не выдам,— сквозь зубы ответил Гай. Спокойствие Бруно удивляло его. Бруно вовсе его не боялся! —Больше ничего не заказывайте, я уже ухожу.
— Минуточку! — Бруно вытащил из бумажника деньги и расплатился с официантом.
Гай не встал. Чувство, что разговор еще не закончен, приковало его к месту.
— Красивый костюм! — заметил Бруно, с улыбкой показывая на его пиджак.
Новый костюм из серой фланели в слабую белую полоску. Купленный на гонорар, который он заработал в Палм-Бич. Так же как новые туфли и папка из крокодиловой кожи, лежащая сейчас возле него.
— Куда вы торопитесь?
— В город. В семь часов у него была назначена встреча в отеле на Пятой авеню с возможным клиентом, но в упрямо глядящих на него глазах он прочитал обиду: Бруно предполагал, что он спешит к Энн.
— Что, собственно, вам нужно?
Вы хороню знаете, спокойно ответил Бруно.— Мы разговаривали об этом в поезде. О взаимной услуге. Теперь вы должны убить. моего отца.Гай что-то Презрительно пробормотал. Он этого ожидал, со дня смерти Мириам он знал, что Бруно выступит с таким требованием. Он не мог отвести взгляда от глаз Бруно, все еще глядящих на него и сожалеющих. Его завораживало притаившееся в них холодное безумие. Он вспомнил, как когда то в детстве такое же впечатление на него произвел встреченный в трамвае монголоидный идиот, за которым о наблюдал с таким же неодолимым интересом. С любопытством и страхом.
- Я обещал все уладить, позаботиться о каждой детали. Бруно улыбался уголком губ, словно оправдывался и, одновременно, словно этот разговор его развлекал.—Это было очень просто.
Он меня ненавидит, внезапно подумал Гай. С удовольствием убил бы также и меня.
— Вы знаете, что я сделаю, если вы не согласитесь.— Рука, опершаяся о стол, вздрогнула, словно Бруно хотел щелкнуть пальцами, но она была слишком ленивой и отяжелевшей, чтобы решиться на такой жест.— Я наведу на вас полицию.
Нужно его игнорировать, просто игнорировать, думал Гай.
— Я вовсе не боюсь! Очень легко можно будет доказать, что вы душевнобольной.
— Я не более душевнобольной, чем вы.
В конце концов не Гай, а Бруно закончил разговор, заявляя, что договорился с матерью на семь часов.Следующая встреча, намного короче, была также его поражением, хотя Гай в первую минуту считал, что победил. Однажды в пятницу после полудня, когда, выйдя из мастерской, он спешил к Энн на Лонг-Айленд, Бруно неожиданно преградил ему путь. Гай просто обошел его и сел в такси. Но тогда его охватил стыд за то, что он буквально удрал от Бруно, и этот стыд задел не затронутое до сих пор чувство собственного достоинства. Он жалел, что ничего не сказал Бруно, что хотя бы несколько мгновений не оказывал ему сопротивления.

Глава XXI
Теперь почти каждый вечер Бруно караулил на тротуаре напротив входа в дом, где находилась мастерская Хейнса. Иногда он стоял на улице перед зданием, в котором Гай жил,