не мог вспомнить второй разговор. К последнему дню он так поизрасходовался, что ему не хватило двадцати долларов, чтобы оплатить счет. У него не было счета в банке, поэтому отель — лучший отель в Сан-Франциско — оставил в залог его чемодан, пока мать не перевела деньги телеграфом. Нет, у него не было желания снова туда ехать.
— Чарли! — раздался высокий ласковый голос бабушки.
Он увидел, как резная ручка двери пошевелилась, и невольно бросился в сторону кровати, чтобы собрать вырезки, но в последнюю секунду изменил решение и отступил в ванную. Набрал в рот немного зубного порошка. Бабушка умела унюхивать запах виски, как жаждущий алкоголя пионер из Клондайка.
— Ты уже готов позавтракать со мной? спросила она.
Он вышел из ванной, приглаживая волосы.
— Ого, бабуля уже нарядилась!— Маленькая пошатывающаяся фигурка сделала полный оборот перед внуком, как манекенщица, демонстрирующая новую модель. Ему нравилось черное кружевное платье, сквозь которое просвечивало розовое шелковое белье. Это выглядит примерно так, как твои балконы.
— Спасибо за комплимент, Чарли! Я вскоре отправляюсь в город. Может, хочешь составить мне компанию?
— Может... Даже с удовольствием! вежливо ответил он.
— Так, значит, это ты режешь мои газеты. А я подозревала кого-то из прислуги. Последнее время ты очень рано поднимаешься на ноги.
— Да! — весело признался Бруно.
— Во времена моей молодости из газет вырезали стихи и наклеивали в альбом. В эти альбомы помещали все, что попадало под руку. А ты что хочешь сделать с этими вырезками?
— Ничего, я просто хочу, чтобы они у меня были.
— У тебя нет альбома?
— Нет.
Бабушка смотрела на него, но Бруно предпочитал, чтобы она больше внимания уделила вырезкам.
— Ах, ты просто ребенок! — Она ущипнула его за щеку.— Едва видно немного пушка на подбородке. Не понимаю, почему мать о тебе беспокоится...
— Мама вовсе обо мне не беспокоится.
— ...если ты просто еще не стал взрослым. Пойдем теперь со мной позавтракать, ничего, что ты в пижаме.
На лестнице Бруно взял ее под руку.
— Мне нужно сделать кое-какие покупки, но это не займет много времени,— сказала бабушка, наливая ему кофе.— Потом мы могли бы развлечься, пойти в кино на какой-нибудь хороший детектив как минимум с одним трупом или в городок аттракционов... Я целую вечность не была в городке аттракционов!
Бруно смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— Что ты предпочитаешь? Можно было бы по дороге посмотреть репертуар кинотеатров.
— Я предпочитаю городок аттракционов, бабуля. День он провел очень приятно. Помогал бабушке садиться в автомобиль и высаживаться; водил ее по городку аттракционов, где на самом деле не много было развлечений и лакомств для пожилой женщины, но они, по крайней мере, прокатились вместе на чертовом колесе. Бруно рассказывал ей о гораздо большем колесе в Меткалфе, но она его не спросила, когда он там был.
В доме они застали Сэмми Франклина, который остался на ужин. В первую секунду при виде его Бруно раздраженно насупил брови. Его умилила доброта бабушки, которая так же, как и он, не любила этого комедианта, но без протестов принимала всех типов, которых дочь приглашала в ее дом. Что они делали целый день? Были в кинотеатре, смотрели фильм, в котором играет Сэмми. Наверху есть письмо для Чарли, мать его занесла к нему в комнату.
Чарли побежал наверх. Письмо из Флориды! Он торопливо разорвал конверт. Руки у него тряслись, как с перепою. Никогда еще он не ждал ни одного письма с таким нетерпением, даже в школе, когда тосковал по матери.
«6 сентября.Уважаемый сэр, не понимаю ваших писем и вообще вашего интереса к моей персоне. Мы очень плохо знакомы, однако достаточно, чтобы у меня была уверенность, что не существует никакой общей плоскости, на которой можно было бы построить дружбу. Убедительно вас прошу не звонить больше моей матери и не пытаться вступать со мной в контакт.
Спасибо за то, что вы хотели вернуть книгу, но ее потеря не имеет значения.Гай Хейнс». Он поднес листок бумаги ближе к глазам и прочитал еще раз. Недоверчиво задерживал взгляд на отдельных словах. Высунул язык и облизал нижнюю губу, но тут же его спрятал. Он чувствовал себя раздавленным, словно понес какую-то ужасную потерю, словно умер кто-то близкий... Нет, это было даже еще хуже! Он огляделся по комнате. Он ненавидел