убийство?
— Да,— ответила миссис Джойс чуть дрожащим голосом, но с поднятой головой. Темно-рыжие ресницы заслоняли прищуренные смышленые глаза, так, чтобы не было видно, на кого они смотрят; Гай хорошо знал эту ее манеру.— Он хотел развестись.
Ей указали на противоречие в показаниях, поскольку минуту назад она говорила, что это ее дочь хотела развестись, а зять не давал согласия, потому что до сих пор ее очень любил.
— Если они оба хотели развестись — а что касается мистера Хейнса, то у нас уже нет сомнений — почему они не развелись?
В зале раздались приглушенные смешки. Два эксперта не могли прийти к единому мнению относительно отпечатков пальцев. Продавец скобяной лавки, которую Мириам посетила накануне смерти, запутался и не знал, пришла она в обществе мужчины или женщины. Среди смеха от всеобщего внимания ускользнул тот факт, что свидетелю было велено говорить, что это был мужчина. Адвокат выдвигал аргументы, имеющие географическую природу, представил свидетельство Фолкнеров, указывал на непоследовательность в показаниях Джойсов, но Гай был убежден, что только его собственная честность и открытость очистили его от всех подозрений.
В заключение коронер выразил мнение, что преступление, вероятнее всего, совершил душевнобольной, с которым ни жертва, ни кто-либо из присутствующих никогда раньше не встречались. Вердикт гласил, что Мириам Джойс Хейнс была убита «неизвестным лицом или неизвестными лицами», и дело передали в полицию. На следующий день, уже готовясь к отъезду, Гай получил в доме матери телеграмму: «Привет с золотого Запада», без подписи.
— Это от Фолкнеров,— быстро сказал он матери.
— Передай Энн, чтобы она заботливо опекала моего мальчика,— с улыбкой ответила мать. Шутливо дернула его за ухо и поцеловала в щеку.
Входя в зал аэропорта, он все еще держал в руке телеграмму от Бруно. Порвал ее на мелкие кусочки и бросил в проволочную корзину на краю взлетной полосы. Однако обрывки вылетели сквозь проволочную сетку и танцевали на асфальте, как конфетти, подхваченное ветром, на ярком солнце.

Глава XVI
Он измучился в поисках окончательного ответа: Бруно или нет? В конце концов он сказал себе: хватит! Предположение было слишком неправдоподобным. Рекламный проспект таксомоторной фирмы в Меткалфе ни о чем не свидетельствовал. Это было бы в стиле Бруно — найти нечто подобное в Санта-Фе и прислать вместо почтовой карточки. Если вопреки мнению коронера и большинства жителей города преступником не был какой-то сумасшедший, легче можно было бы повернуть, что преступление совершил Оуэн Маркмен.
Гай перестал думать о Мириам, о Меткалфе и о Бруно. Он сосредоточил все внимание на работе в Палм-Бич, которая, как он понял с первого дня, требовала большой дипломатичности, технических знаний и просто физических сил. Он решил стереть из памяти все свое прошлое — за исключением Энн,— ибо все дорогие до сих пор его сердцу идеалы и борьба за них, все мелкие победы казались ничтожными и ничего не стоящими по сравнению с прекрасным зданием клуба «Пальмира». Чем больше поглощала его эта работа, тем свежее и в лучшей форме он себя чувствовал.
Репортеры из газет и еженедельников фотографировали уже на ранней стадии работ главное здание, плавательный бассейн, раздевалки и всю территорию. Они также фотографировали членов клуба, приезжающих проверить, как продвигается работа, и Гай знал, что под
снимком каждого будет фигурировать сумма, которую тот пожертвовал на этот храм королевских развлечений. Иногда он размышлял над тем, не проистекает ли его энтузиазм, по крайней мере, отчасти, от осознания того, что это мероприятие стоит столько денег, что здесь можно так щедро распоряжаться пространством и материалами; возможно, ему также льстили любезные взгляды богачей, которые заваливали его приглашениями. Однако Гай принципиально не принимал ничьих приглашений. Он понимал, что, возможно, теряет тем самым мелкие заказы, которые в следующем году очень пригодились бы, но знал, что не свяжет себя товарищескими обязанностями, к которым другие архитекторы относились совершенно естественно. Если ему не хотелось проводить вечер в одиночестве, он садился в автобус и ехал к живущему в нескольких милях Брилхарту; они вместе ужинали, слушали граммофонные пластинки и разговаривали. Кларенс Брилхарт, администратор клуба, в молодые