пошел в противоположный угол кабинета, чтобы выпить воды, и прикурил следующую сигару от предыдущей. Последние показания — шофера такси, в котором ездил Чарльз Бруно в Меткалфе,— он получил, сегодня утром. Он еще не успел отпраздновать эту свою победу, но обещал себе сделать это после ухода из кабинета прокурора — в вагоне-ресторане поезда, который повезет его в Айову.
Среди бумаг были подписанные показания работников отеля «Ла Фонда», некоего Эдварда Уилсона, который в день убийства Мириам Хейнс видел на вокзале в Санта-Фе, как Чарльз Бруно садился в поезд, отправляющийся в восточном направлении; шофера такси, который отвез Чарльза в городок аттракционов в парке над озером; бармена из придорожного заведения, где Бруно хотел купить виски; наконец счета за междугородные телефонные разговоры с Меткалфом.
— Наверняка вам уже раньше были известны эти факты,— сказал Джерард.
— Большинство,— спокойно подтвердил Хауленд, который еще не закончил чтение документов.
— Вы знали, что Чарльз Бруно именно в тот день уехал из Санта-Фе на двадцать четыре часа в Меткалф? — спросил Джерард, однако он был в слишком хорошем настроении, чтобы перейти на действительно саркастический тон.-— Таксиста довольно трудно было найти. Мне пришлось долго его искать, но когда я его нашел, аж в Сиэтле, он сразу вспомнил того пассажира.
Чарльз Бруно не относится к типу молодых людей,которых легко забыть.
— Итак, по вашему мнению, Чарльзу Бруно так нравятся убийства, что он убил жену человека, с которым встретился за неделю до этого в поезде? — спросил явно развеселившийся Хауленд. Женщину, которую он никогда не видел? Или, может, он ее знал?
Джерард прыснул со смеху. - Нет, конечно, он ее не знал. Моему Чарльзу пришла в голову гениальная идея! — Местоимение «мой» вырвалось у него невольно, без необходимости, но Джерард не был склонен теперь волноваться из-за мелких ошибок.— Вы еще не понимаете? Это ясно, как Божий день. Но это только половина головоломки.
— Садитесь, Джерард, и не волнуйтесь так, иначе у вас будет удар.
— Вы этого не понимаете, потому что не знаете Чарльза Бруно и его испорченную личность. Не знаете, что к его любимым развлечениям относится обдумывание всех возможных вариантов идеального преступления.
— Ну, хорошо, но я хочу услышать продолжение вашей версии.
— Сэмюеля Бруно застрелил Гай Хейнс.
— О-о! — простонал Хауленд.
Джерард ответил на первую улыбку, которой одарил его прокурор с того времени, когда в одном деле много лет назад детектив совершил ошибку.
— Я еще не проверил до конца все подробности, касающиеся Хейнса,— невинно сказал он, посасывая кончик сигары.— Я бы хотел сделать это без спешки, незаметно, именно поэтому я пришел сегодня сюда, чтобы попросить вас набраться терпения. Опасаюсь, что имея столько доказательств, вы арестуете Чарльза Бруно до того, как я выясню вторую половину его плана.
Хауленд пригладил черные усики,
— Все, вами сказанное, подтверждает мое мнение, что уже пятнадцать лет назад вам следовало прекратить профессиональную деятельность.
— Но за эти пятнадцать лет я все-таки разрешил несколько дел.
— Такой человек, как Гай Хейнс? — Хауленд снова рассмеялся.
— Под влиянием такого, как Чарльз Бруно! — ответил детектив.— Я не утверждаю, что Гай Хейнс сделал это по собственной инициативе. Чарльз заставил его — взамен за непрошеную услугу, которую ему оказал, освобождая от уз первого, несчастливого, брака. Чарльз ненавидит женщин,— добавил он как бы между прочим.— В этом состоял его план. Обмен услугами. Преступление, которое невозможно раскрыть из-за отсутствия улик и мотивов. Я словно слышу, как он говорит это! Но даже Чарльз Бруно всего лишь человек. Гай Хейнс так его заворожил, что позднее он не смог удержаться от контактов с ним. А Гай Хейнс слишком испугался, чтобы защищаться. Да! — Джерард закивал головой так, что у него затряслись обвисшие щеки.— Хейнс действовал под давлением. Никто никогда наверняка не узнает, какое страшное давление оказывал на него Чарльз...
Ввиду серьезности Джерарда прокурор перестал улыбаться. История казалась почти невероятной, но только почти.
— Гм-м...
— Разве что Хейнс сам скажет нам это,— добавил Джерард.
— А как вы собираетесь его к этому склонить?
— Не исключено, что он захочет исповедоваться. Его терзают угрызения совести.