сына из гостиной, где он разговаривал с дядей, тетей и двумя кузенами.
— Междугородный,— сказала она.
Гай кивнул головой. Наверняка Брилхарт хочет услышать какие-то объяснения. Он, конечно, еще не получил письма, отправленного вчера.
— Алло, Гай, это Чарли.
— Чарли? Какой Чарли?
— Чарли Бруно.
— А, добрый день! Спасибо за книгу.
— Я еще ее не выслал, но сделаю это завтра,— ответил Бруно с пьяным весельем, которое Гай помнил по путешествию.— Вы приедете в Санта-Фе?
— К сожалению, я не смогу.
— А что с тем строительством в Палм-Бич? Можно мне там вас навестить через пару недель? Меня безумно интересует этот новый клуб.
— Сожалею, но это дело уже не актуально.
— Почему?
— Возникли определенные осложнения. Я передумал и отказался.
— Из-за жены?
— Н-н-нет...— Вопрос его немного рассердил.
— Она хочет вас удержать?
— Что-то в этом роде.
— А может, Мириам хочет поехать с вами в Палм-Бич?
Гая удивило, что Бруно запомнил имя его жены.
— Она не дает вам развод, да?
— Я все равно получу развод,— отрезал Гай.
— Да, я плачу за разговор! — крикнул кому-то Бруно.— Какая скупость,— с отвращением добавил он.— Так, значит, из-за нее вы отказались от этой работы?
— Не совсем так. Но это не имеет значения. Дело уже предрешено.
— Вам придется ждать развода до рождения ребенка. Гай не ответил.
— Тот субъект не собирается на ней жениться, да?
— Нет, нет, наверняка собирается...
— А как же! цинично перебил его Бруно.
— Я не могу сейчас дольше говорить. У нас гости. Желаю вам приятого отдыха, Чарли.
— А когда мы сможем поговорить? Может, завтра?
— Завтра меня здесь уже не будет.
— О! — В голосе прозвучала обида, и Гай надеялся, что Бруно наконец обидится раз и навсегда. Однако тот снова заговорил, доверительно шепча: — Если вам понадобится помощь, вы меня понимаете, достаточно одного слова...
Гай нахмурил брони. Вопрос едва успел обрисоваться в его мозгу, когда он уже нашел на него ответ. Он вспомнил план убийства, о котором Бруно говорил в поезде.
— Чего вы хотите, Бруно?
— Ничего. Все в порядке. Вы меня понимаете? Бруно пьян и плетет чушь, подумал Гай. Почему я к нему отношусь так серьезно?
— Я не шучу,— пробормотал тот, пьянея все сильнее и сильнее.
— До свидания,— сказал Гай, ожидая, чтобы Бруно положил трубку.
— Судя по вашему тону, наверное, не все в порядке,— вызывающе заявил Бруно.
— В любом случае, это не ваше дело, Чарли.
— Ах, Гай! — простонал Бруно, почти плача.
Гай собирался ему ответить, но в трубке что-то щелкнуло и сразу воцарилась мертвая тишина. В первом порыве он хотел спросить у телефонистки, с каким номером только что разговаривал, и попросить повторно соединить. Впрочем, не стоит принимать близко к сердцу пьяные выходки Бруно. И все же он был недоволен, что Бруно знает его адрес. Он с раздражением пригладил пальцами волосы и вернулся в гостиную.

Глава IX
Все, что он минуту назад рассказал Энн о Мириам, подумал Гай, неважно по сравнению со счастьем снова быть вместе на этой усыпанной гравием аллее. Он держал Энн за руку и оглядывался вокруг. Все в новой обстановке казалось ему экзотическим — широкая прямая аллея, обсаженная огромными деревьями, как Ели-сейские поля в Париже; памятники каким-то военным, а вдали какое-то незнакомое здание. Пасео де ла Реформа. Энн шла рядом с ним, по-прежнему опустив голову, приспосабливаясь к его медленным шагам. Их предплечья соприкоснулись, и Гай посмотрел на нее, ожидая, что сейчас Энн заговорит, что она подтвердит справедливость его решения, однако Энн не раскрыла рта и не очнулась от задумчивости. Светло-русые волосы, сколотые на затылке серебряной заколкой, слегка шевелились на ветру. Уже прошлым летом он видел у нее этот ранний загар, когда солнце только начинало изменять его оттенок, так, что у кожи был почти тот же цвет, что и у волос. Вскоре ее лицо станет коричневым и будет темнее волос, но Гаю особенно нравилась эта фаза, когда Энн, казалось, вся залита светлым золотом.
Она повернулась к нему со слабой улыбкой, немного озабоченная его упрямым взглядом.
— Ты не мог как-то перетерпеть эти несколько месяцев?
— Нет! Не спрашивай меня почему. Не мог.
Улыбка не исчезала с ее лица, хотя на нем появилось озабоченное, может, чуточку сердитое выражение.
— Ты отказываешься от большого шанса,— сказала