вернет долг, убивая его отца, поскольку не рассчитывал на это. Может, Гая удастся уговорить, а может, нет. Решающим был факт, что все складывалось идеально. Вчера поздно вечером он снова позвонил Хейнсам, чтобы убедиться, что Гай еще не вернулся из Мексики. Миссис Хейнс сказала, что сына с воскресенья нет в городе.
У него было впечатление странного спазма в горле, поэтому он поднял руку, чтобы ослабить воротник, но пижамная куртка была расстегнута сверху донизу. Он начал сонно застегивать пуговицы.
— Ты что, не поедешь со мной? — вставая, спросила мать.— Сначала мы бы отправились в Рино. Там сейчас Элен и Джордж Кеннеди.
— Я был бы рад, если бы ты поехала в Рино, но не для встречи со знакомыми, а лишь для того, чтобы развестись, мама.
— Ах, Чарли! — Она покачала головой.— Наберись немного терпения. Если бы не Сэм, мы бы сегодня не были здесь. Верно?
— Нет, были бы. Она вздохнула.
— Значит, ты со мной не поедешь?
— Нет, я здесь прекрасно развлекаюсь,— устало сказал он.
Мать снова принялась разглядывать свои ногти.
— Но ведь ты все время жалуешься, что тебе скучно.
— На меня наводит скуку Уилсон. Я больше не буду с ним встречаться.
— Ты не вернешься в Нью-Йорк?
— Что, черт возьми, мне делать в Нью-Йорке?
— Бабушка огорчится, если ты зря потратишь этот год вместо того, чтобы учиться.
— А разве я до сих пор какой-нибудь год зря потратил? — попытался он шутить, но его внезапно охватила такая дурнота и слабость, словно он умирал; даже не было сил, чтобы его вырвало. Ему было знакомо это состояние, он знал, что через секунду оно пройдет. Будем надеяться, подумал он, что у нее не хватит времени до отхода поезда заказать завтрак, он не вынес бы даже разговора о еде. Он сидел оцепенело, без движения, едва дыша приоткрытым ртом. Одним глазом он наблюдал за матерью, когда она приближалась в ярко-голубом шелковом халате. Подбоченившись, она старалась изобразить очень проницательное выражение лица, что ей не удавалось, ибо по натуре она не была смышленой, к тому же глаза у нее были чересчур круглые и она не переставала улыбаться.
— Что ты замышляешь совместно с Уилсоном?
— С этим клоуном? Ничего.
Она присела по подлокотник кресла.
— Ты злишься на Уилсона, потому что он во всем тебя опережает,— сказала она, слегка тряся его за плечо.— Прошу тебя, не устраивай здесь никаких шуток в мое отсутствие, потому что у меня сейчас нет денег, чтобы замять твои выходки.
— Расколи старика. Выжми из него тысчонку также для меня.
— Ах, любимый! — Она положила холодную ладонь ему на лоб.— Я буду тосковать по тебе.
— Вероятно, я появлюсь там послезавтра.
— Мы хорошо развлечемся в Калифорнии.
— Конечно!
— Почему ты сегодня такой серьезный?
— Тебе кажется, мама.
Она поправила прядь редких волос на лбу сына и пошла в ванную.Бруно вскочил с места и, перекрывая шум льющейся в ванну воды, крикнул:
— Не оплачивай счет в отеле, я сам расплачусь, у меня еще много денег!
— Что ты говоришь, сокровище?
Он подошел ближе и повторил, а потом рухнул в кресло, измотанный этим усилием. Он не хотел, чтобы мать узнала о его междугородных телефонных разговорах с Меткалфом. Если она об этом не узнает, все пройдет гладко. По существу, она вовсе не была заинтересована — или не очень заинтересована,— чтобы он с ней поехал. Может, она договорилась с этим идиотом Фредом и они встретятся в поезде. Он сполз с кресла. Его охватывала все большая неприязнь к Фреду Уили. Ему хотелось сказать матери, что он остается в Санта-Фе, поскольку решил провести самый опасный эксперимент в своей жизни. Она бы не готовилась так спокойно к купанию, не относилась так легкомысленно к сыну, если бы знала хоть маленькую частичку его планов. Его подмывало крикнуть: «Мама, скоро нам обоим будет легче жить, потому что я освобожу тебя и себя от Капитана, и завтра же я сделаю первый шаг на пути к этой цели!» В конце концов все равно, согласится Гай сыграть свою роль в этой комбинации или нет; если удастся с Мириам — в любом случае поступок будет оправданным. Идеальное преступление. Когда-нибудь подвернется другой сообщник. Кто-то еще не известный, и можно будет заключить с ним подобный пакт. Бруно внезапно удрученно повесил голову: как он может доверить свой секрет матери? Такие дела не для нее. «Зачем ты говоришь мне такие гадости!» — крикнула бы она.