скромные, однако это его всегда раздражало. Он выполнял ее просьбы из опасения, что она развяжет против него кампанию в Меткалфе, где жила его мать.
Высокий молодой блондин в костюме цвета ржавчины сел на свободное место напротив него и со слабой улыбкой забился в угол купе. Гай взглянул на бледное, слишком маленькое лицо нового пассажира. Огромный прыщ торчал у него точно посреди лба. Гай быстро повернулся к окну.
Создавалось впечатление, что светловолосый молодой человек колеблется, начинать ли разговор или позволить себе подремать. Его локоть непрестанно соскальзывал с подоконника, и каждый раз, когда короткие густые ресницы моргали, на губах появлялась одна и та же смутная улыбка. Он, вероятно, был чуточку пьян. Гай открыл книгу, однако, прочтя полстраницы, не мог дольше сосредоточиться на чтении. Он поднял взгляд к потолку, где мигал ряд белых флуоресцирующих ламп, перевел глаза на незажженную сигару, покачивающуюся в костлявых пальцах невидимого за спинкой кресла пассажира, а потом на монограмму, подрагивающую на тонкой золотой цепочке, которая пересекала поперек галстук сидящего напротив молодого человека. Монограмма состояла из трех букв «Ч.Э.Б.», а зеленый шелковый галстук украшали нарисованные от руки ярко-ацель-синовые пальмы. Высокая фигура в костюме цвета ржавчины теперь безвольно развалилась в кресле, откинув голову на подголовник, так что огромный прыщ или нарыв на лбу выглядел, как кратер вулкана, из которого в любую минуту начнется извержение. Гай не сумел бы объяснить, почему лицо молодого человека показалось ему интересным. Оно не было ни старым, ни молодым, ни умным, ни решительно глупым. Между узким выпуклым лбом и выдающейся вперед нижней челюстью его линии как бы отступали к тонким губам, а синие тени под глубоко посаженными глазами подчеркивали маленькие веки. Кожа у молодого человека была гладкая, почти девичья, белая, словно большой налитый прыщ на лбу высосал из нее все нечистое.
Несколько минут Гай снова пытался читать. Сначала смысл слов доходил до его сознания и успокаивающе действовал на раздраженные нервы. Однако вскоре внутренний голос прошептал ему: чем тебе поможет Платон в судебном разбирательстве с Мириам? Этот вопрос уже мучил его раньше, в Нью-Йорке, но он все же взял с собой книгу—старое школьное пособие по философии,— словно желая чем-то подсластить неприятное путешествие. Он посмотрел в окно и, увидев свое отражение, поправил измятый воротничок. Обычно это делала Энн. Внезапно он почувствовал себя без нее очень беспо-
мощным. Он пошевелился и случайно задел вытянутую ногу спящего блондина. Как завороженный, он следил за его ресницами, которые затрепетали и открыли налитые кровью глаза. У него было впечатление, что эти глаза все время смотрели на него сквозь опущенные веки.
— Извините,— прошептал он.
— Ничего,— ответил молодой человек. Он выпрямился и энергично потряс головой.— Где мы?
— Уже в Техасе.
Блондин вытащил из внутреннего кармана плоскую золотистую бутылку, откупорил ее и вежливо протянул попутчику.
— Нет, спасибо,— сказал Гай. Женщина, сидящая в противоположном конце купе и с момента отправления с вокзала в Сент-Луисе не поднимающая взгляда от вязания, покосилась в их сторону, услышав плеск жидкости о металл в ту секунду, когда блондин наклонял бутылку.
— Куда вы едете? — Улыбка блондина напоминала теперь узкий серп луны.
— В Меткалф,— ответил Гай.
— Ага. Приятный город. Вы едете туда по делам? — Он умилительно прищурил налившиеся кровью глаза.
— Да.
— А что это за дела?
Гай неохотно оторвал взгляд от книги.
— Я по профессии архитектор,— объяснил он.
— О! — Молодой человек воспринял эту информацию с интересом.— Вы строите дома и так далее? Кажется, я вам еще не представился...— Он приподнялся.— Бруно. Чарльз Энтони Бруно.
Они пожали друг другу руки.
— Гай Хейнс.
— Рад с вами познакомиться. Вы живете в Нью-Йорке? — Хриплый баритон звучал фальшиво, словно молодой человек говорил только для того, чтобы проснуться.
— Да.
— А я живу на Лонг-Айленде. Еду в Санта-Фе, чтобы немного развлечься. Вы знаете Санта-Фе?
Гай отрицательно покачал головой.
— В этом городе можно прекрасно развлечься.— Блондин показал в улыбке испорченные зубы.— Что касается архитектуры, там преобладает индейская.
В проходе остановился кондуктор, проверяющий билеты.
—