ХАЙСМИТ
НЕЗНАКОМЦЫ В ПОЕЗДЕ
роман

Глава I
Поезд выстукивал на рельсах меняющийся ритм. Останавливаясь на станциях, делающихся все меньше и все чаще расположенных, он терпеливо выжидал несколько секунд, а потом снова двигался в прерию. Однако трудно было заметить, что он продвигается вперед, поскольку за окнами все время волновался один и тот же пейзаж — словно огромное выцветшее розовое полотнище, которое кто-то лениво встряхивает. Чем быстрее мчался поезд, тем более размашистым и вызывающим казалось это волнение.
Гай отвел взгляд от окна и уселся поудобнее. В лучшем случае, думал он, Мириам отсрочит развод. А может, ей нужны только деньги? Удастся ли когда-нибудь получить ее согласие на развод?
Ненависть лишила его способности ясно рассуждать. Он осознал, что мысли убегают в тупик, вместо того чтобы идти по дороге, которую проложила логика, когда он раздумывал над этим делом в Нью-Йорке. Образ Мириам, к которой он приближался с каждой минутой, розовой и веснушчатой от солнца, излучал болезненный жар — так же, как прерия за окном.
Он машинально потянулся за сигаретой и в десятый раз вспомнил, что в пульмановском вагоне курить не разрешается. Несмотря на это, он вытащил из пачки сигарету и, постукивая ею о стекло часов, отметил, что сейчас двенадцать минут шестого — будто сегодня это имело какое-то значение. Сунул сигарету в угол рта и наклонил голову над прикрытой ладонью спичкой. Потом точно так же прикрыл сигарету и медленно, глубоко затянулся дымом. Завораживающий своей монотонностью вид за окном ежесекундно искушал его взгляд. Мягкий воротничок рубашки был слишком высоким. Сумерки превращали окно в зеркало, и Гай видел свое отражение: белый ободок под подбородком напоминал моду девятнадцатого века — так же, как пушистые черные волосы, высоко зачесанные надо лбом и прилизанные сзади. Эта прическа и длинный нос придавали ему выражение сосредоточенности и как бы разбега, однако густые прямые брови и форма губ производили впечатление спокойствия и сдержанности. На нем были фланелевые брюки (которым пошла бы на пользу глажка) и темный пиджак — слишком просторный на стройном торсе — с фиолетовой ниткой, видной в проблесках
света, а также шерстяной свободно завязанный галстук помидорного цвета.Он не предполагал, чтобы у Мириам мог быть ребенок, если бы она этого не хотела. Очевидно, любовник готов на ней жениться. Но почему она вызывает мужа? Развод она получила бы и без него. И почему он сам уже в который раз за четыре дня пережевывает эти вопросы, с тех пор как получил ее письмо? Всего несколько строчек округлого почерка с сообщением, что она беременна и хочет непременно с ним увидеться. Беременность гарантирует получение развода, поэтому ему не следует так нервничать. Больше всего его мучило подозрение, не таится ли где-то в глубине его души частичка ревности, что Мириам родит ребенка от другого мужчины, хотя она избавилась от плода, зачатого когда-то с ним. Нет, говорил он себе, это только стыд оттого, что я мог когда-то любить такое существо, как Мириам. Он погасил сигарету на сетчатой крышке калорифера. Окурок скатился к ногам, и Гай пнул его в угол.
Теперь перед ним открывается широкая перспектива: развод, новая работа во Флориде — он был почти уверен, что дирекция утвердит его проект и что решение будет принято уже на ближайшей неделе — и Энн. Наконец-то они с Энн смогут строить совместные планы на будущее. Целый год он лихорадочно ждал какого-нибудь изменения ситуации, события, которое вернет ему свободу. Гай почувствовал близость этой свободы, и его охватила бурная радость. Он облегченно вздохнул и глубже откинулся в обитом плюшем кресле. Последние три года он напряженно ждал именно такого поворота в жизни. Конечно, он мог раньше купить себе волю, но ему никогда не удалось бы отложить для этой цели достаточно денег. Начало карьеры независимого архитектора, не связанного ни с одной пользующейся хорошей репутацией фирмой, было нелегким. Он все еще боролся с трудностями. Мириам не желала, чтобы он давал ей деньги на содержание, но не оставляла его в покое другим способом, говоря о нем в Меткалфе так, словно они по-прежнему пребывали в наилучшем согласии; рассказывала, что Гай поехал в Нью-Йорк, чтобы там устроиться и забрать ее. Время от времени она писала и просила какие-то деньги, впрочем, достаточно