И, уж конечно, при производстве продукции заводчикам и в голову не приходит задуматься над вопросами безопасности.
Из таких вот неоспоримых утверждений и складывается нравоучительная история.
Молниеносно развертывающийся репортаж о том, что происходит сейчас, в данный момент.


***

Однако сюжет должен был удовлетворять и иным требованиям. Во-первых, Дженнифер предстояло заинтересовать им Дика Шенка. Она должна была подать происходящее под таким углом, который привлек бы Дика, отвечал бы его видению мира. Это нелегко; Дик был намного утонченнее простых обывателей, и угодить ему было куда сложнее.
В “Ньюслайн” Шенка называли брюзгой за ту бессердечную жестокость, с которой он отвергал предложенные сюжеты. Бывая в помещениях редакции, он напускал на себя снисходительный вид этакого добродушного старикана. Однако этому приходил конец, когда Шенк выслушивал предложения. В такие минуты он становился опасен. Прекрасно образованный, настоящий интеллектуал, Дик при желании мог очаровать кого угодно, но в глубине души он был груб и жесток. С возрастом он становился все более безжалостным, он лелеял и взращивал в себе эту черту, считая ее ключом к успеху.
Дженнифер предстояла встреча с Диком. Она знала, что репортаж нужен ему позарез. Но было ясно, что он сердит на Аль Пачино и Марти и его злость мгновенно обратится против Дженнифер и сюжета, который она ему принесет.
Чтобы избежать его гнева и получить “добро” на съемку репортажа, следовало действовать осмотрительно. Дженнифер должна была представить сюжет таким образом, чтобы дать выход злости и раздражению Дика Шенка и направить их в созидательное русло.
Дженнифер взяла блокнот и принялась набрасывать черновик грядущей беседы.


Здание администрации 13:04

Кейси вошла в лифт здания администрации, Ричман - следом за ней.
- Не понимаю, - сказал он, - отчего все так злы на Кинга?
- Оттого, что он лжет, - объяснила Кейси. - Он прекрасно знает, что самолет не приближался к океану на расстояние ста пятидесяти метров. Инцидент произошел на высоте двенадцати километров. Машина опустилась от силы на сотню-другую метров.
- Что из того? Кинг старается привлечь внимание к происшествию, упрочить позиции своего клиента. Он знает, что делает.
- Еще бы.
- “Нортон” уже судился с ним?
- Трижды.
Ричман пожал плечами:
- Если вы так уверены в себе, вчините ему иск.
- Стоило бы, - отозвалась Кейси, - но судебные тяжбы влетают в копеечку, а излишняя гласность нам ни к чему. Куда дешевле уладить дело миром и прибавить затраты на умиротворение Кинга к стоимости самолета. Авиакомпания переложит издержки на кошельки пассажиров. В конечном итоге каждый воздушный путешественник приплачивает за билет несколько долларов в виде скрытого налога. Налога на крючкотворство. Налога на бредли кингов. Вот так обстоят дела в реальном мире.
Двери лифта раздвинулись, и они вышли в коридор четвертого этажа. Кейси торопливо зашагала к помещениям своего отдела.
- Чем мы займемся теперь? - спросил Ричман.
- Одним важным делом, которое напрочь вылетело у меня из головы. - Кейси покосилась на Ричмана. - И у тебя тоже.


“Ньюслайн” 16.45

Дженнифер Мэлоун шагала к кабинету Дика Шенка. По пути она миновала Стену Славы, плотно увешанную фотографиями, плакатами и дипломами. На фотоснимках были запечатлены мгновения близости с сильными мира сего: Шенк скачет на лошади бок о бок с Рейганом; Шенк на яхте с Кронкайтом; Шенк в Саутгэмптоне играет в софтбол с Тичем; Шенк с Клинтоном; Шенк с Беном Бредли. В дальнем углу висела фотография, на которой смехотворно юный Шенк, держа на плече допотопную кинокамеру “Аррифлекс”, снимает в Овальном зале Джона Кеннеди.
Дик Шенк начинал свою карьеру в шестидесятых вольным стрелком из тех, что снимают все подряд. Это была золотая эпоха информационных программ - они были независимы, получали щедрое финансирование, могли свободно комплектовать свой штат. Это была пора расцвета “Белых страниц “Си-Би-Эс” и “Репортажей “Эн-Би-Си”. В ту пору, когда Шенк был юнцом, странствующим по свету с кинокамерой в руках, ему принадлежал весь мир, и он занимался серьезным делом. С годами пришел успех, и горизонты Шенка сузились. Теперь его мир ограничивался загородным домом в Коннектикуте и каменным особняком в Нью-Йорке. Если он и отправлялся куда-нибудь еще, то только в лимузине.