сорвал на бирже такой куш, что можешь нанимать лучших адвокатов. В этом смысл и суть дерегуляции [дерегуляция - ослабление вмешательства государства в ту или иную сферу экономики (Прим. перев.)], Джек. Когда приносят счет, по нему никто не платит.
- Только пассажиры.
- Именно. Безопасность полетов всегда была делом чести. ФАВП - орган наблюдательный, но не принудительный. И если в результате дерегуляции меняются правила игры, мы должны предупредить общество. Либо утроить финансирование ФАВП. Либо так, либо эдак.
Роджерс кивнул.
- Берри Джордан из лос-анджелесской “Таймс” сказал, что он намерен заняться освещением вопросов безопасности транспорта. Но это требует немалых ресурсов - время для поиска материалов, консультации с юристами. Моей газете это не по карману. Мне нужно что-нибудь, что я мог бы тиснуть сегодня вечером.
- Опять-таки неофициально, - сказала Кейси. - У меня есть хороший сюжет. Только обещай не раскрывать источник.
- Разумеется, - ответил Роджерс.
- Взорвавшийся двигатель был из числа тех шести, которые “Санстар” приобрел у “Аэросивикас”, - заговорила Кейси. - Кенни Бэрн был их консультантом. Он осмотрел механизмы и обнаружил множество дефектов.
- Какого рода дефекты?
- Трещины в лопатках турбин.
- Усталостные разрушения лопаток турбин? - изумленно переспросил Роджерс.
- Да. Кенни посоветовал воздержаться от покупки, но “Санстар” отремонтировал их и поставил на самолеты. Когда турбина взорвалась, Кенни был вне себя от ярости. Можешь упомянуть, что узнал о “Санстаре” от Кенни. Но не вздумай сообщить, что мы на них жаловались. Нам еще работать с ними.
- Понимаю, - сказал Роджерс. - Спасибо. Но мой редактор захочет сегодня же узнать, что случилось в цеху. Поэтому я задам тебе следующий вопрос: ты уверена в том, что слухи о передаче крыла китайцам беспочвенны?
- Кажется, мы пошли по второму кругу, - заметила Кейси.
- Да.
- Об этом нужно спрашивать не меня, а Эдгартона, - ответила Кейси.
- Я звонил ему в контору, и мне сказали, что его нет в городе. Где он? В Пекине?
- Комментариев не будет.
- А Мардер?
- Что - Мардер?
Роджерс вздохнул.
- Все знают, что Эдгартон и Мардер на ножах. Мардер нацелился на должность президента, но совет директоров его прокатил. Однако с Эдгартоном заключен лишь годовой контракт. У него всего двенадцать месяцев, чтобы добиться успеха. Я слышал, Мардер подсиживает его всеми доступными способами.
- Я ничего об этом не знаю. - Разумеется, до Кейси доходили подобные слухи. Ни для кого не было секретом, что назначение Эдгартона явилось тяжелым ударом для Мардера. Однако мог ли Мардер что-нибудь противопоставить ему - дело совсем иное. Его жена владела одиннадцатью процентами акций “Нортона”. Воспользовавшись своими связями, Мардер мог наскрести еще пять. Однако шестнадцати процентов было недостаточно, чтобы переломить ситуацию - особенно если учесть, что Эдгартон пользовался твердой поддержкой совета директоров.
Поэтому большинство служащих предприятия полагали, что у Мардера нет иного выхода, кроме сотрудничества с Эдгартоном, - по крайней мере, в данный момент. Компания переживала серьезные финансовые затруднения. Она уже начала строить самолеты, на которые не было покупателя. Чтобы удержаться на рынке и создавать новые модели, требовались миллиарды долларов.
Ситуация была очевидная. Эта сделка необходима компании. И каждый это понимал. Мардер тоже.
- Тебе не доводилось слышать, что Мардер подсиживает Эдгартона? - спросил Роджерс.
- Комментариев не будет, - ответила Кейси. - Но, опять-таки неофициально, скажу: поступать так было бы глупо. Все на заводе мечтают об этой сделке. И Мардер не исключение. В эти дни он всеми силами подталкивает расследование происшествия с Пятьсот сорок пятым, чтобы контракт не оказался сорванным.
- Способно ли соперничество двух ведущих руководителей повредить репутации компании?
- Вряд ли.
- Ладно. - Роджерс закрыл блокнот. - Позвони мне, если что-нибудь выяснится с Пятьсот сорок пятым.
- Непременно, Джек.
- Спасибо, Кейси.


***

Расставшись с Роджерсом, Кейси почувствовала, как много сил отняла у нее беседа. В нынешние дни разговор с журналистом все больше напоминал решающий шахматный матч: ты должен просчитывать свои действия на несколько ходов вперед, предвидеть, каким образом репортер может исказить твои слова. Интервью