согласно дате, когда они вручили свои верительные
грамоты.
- Да, но...
- К вашему сведению, Габон стоит первым, а Эстония последней. А между
ними находятся больше семидесяти посольств других стран. Вопросы есть?
- Нет, сэр. Извините, если я...
- Надеюсь, такое больше не повторится.


Когда Майк узнал об этом звонке, он зашел в кабинет Мэри.
- Я пытался предупредить вас.
- Мистер Слейд...
- К таким вещам дипломаты относятся чрезвычайно серьезно. Кстати, в
1661 году помощники испанского посла в Лондоне напали на карету
французского посла, убили кучера и закололи лошадей, чтобы карета с
испанским послом пришла первой. Я бы посоветовал вам направить свои
извинения.
Мэри поняла, что ей лучше проглотить обиду.


Мэри волновали комментарии, которые она слышала о своей популярности
в прессе. Даже в "Правде" появилась фотография Мэри с детьми.
В полночь Мэри позвонила Стэнтону Роджерсу. Он как раз должен был
начать свой рабочий день. Он снял трубку.
- Как поживает мой любимый посол?
- Все отлично. А как у вас, Стэн?
- Если не считать, что я работаю по сорок восемь часов в сутки, то
жаловаться не на что. Но мне это нравится. А как у вас дела? Есть
проблемы?
- Не совсем проблемы. Просто мне стало интересно узнать кое о чем. -
Она не знала как точнее построить фразу, чтобы он правильно ее понял. - Я
полагаю, вы видели мою фотографию в "Правде"?
- Это просто замечательно! - воскликнул Стэнтон Роджерс. - Наконец-то
русские вас заметили.
- Стэн, разве все послы пользуются такой популярностью, как я?
- Честно говоря, нет. Но босс решил продвигать вас вперед всеми
силами. Вы наша витрина. Президент Эллисон действительно хочет, чтобы вы
показали им, какие на самом деле американцы. Мы будем и дальше
рекламировать вас. Мы хотим, чтобы весь мир хорошенько рассмотрел вас.
Через вас они формируют свое мнение о Соединенных Штатах.
- Я... я так польщена.
- Продолжайте работать в том же духе.
Они поговорили еще пару минут и попрощались.
"Значит, за всей этой кампанией в прессе стоит сам президент", -
подумала Мэри. - "Неудивительно тогда, что появляется столько статей про
меня и детей".


Тюрьма "Иван Стелиан" выглядела внутри еще более устрошающе, чем
снаружи. Стены узких коридоров были выкрашены в серый цвет. На обоих
этажах камеры были полностью забиты заключенными. Вооруженные автоматами
охранники следили за порядком. От тяжелого запаха у Мэри закружилась
голова.
Охранник провел Мэри в маленькую комнату для свиданий.
- Она здесь. У нее есть десять минут.
- Спасибо. - Мэри вошла в комнату, и дверь за ней закрылась.
Ханна Мэрфи сидела за маленьким обшарпанным столом. Она была в
тюремной одежде, руки скованы наручниками. Эдди Мальц сказал, что ей
девятнадцать лет. Она выглядела лет на десять старше. Бледное лицо, впалые
щеки, красные от слез глаза. Волосы были нерасчесаны.
- Здравствуй, - сказала Мэри, - я американский посол.
Ханна Мэрфи посмотрела на нее и зарыдала.
Мэри обняла девушку.
- Не плачь. Все будет хорошо.
- Н-не будет, - простонала девушка. - Меня будут судить на следующей
неделе. Я умру здесь! Я не выдержу пять лет в этой тюрьме.
- Не плачь. Лучше расскажи, как все это произошло.
Глубоко вздохнув, Ханна Мэрфи принялась рассказывать.
Я познакомилась с одним мужчиной - с румыном. Мне было одиноко. Он
был так ласков со мной, и мы... мы занимались с ним любовью. Мне подруга
дала две сигареты с марихуаной. Я выкурила одну вместе с ним. Мы снова
занимались любовью, а потом я заснула. А когда проснулась, его рядом не
было, а в комнате было полно полиции. Я была голая. Они смотрели, как я
одеваюсь, а потом привезли меня сюда. - Она беспомощно покачала головой. -
Мне сказали, что меня посадят на пять лет.
- Не посадят, если я помогу тебе.
Мэри вспомнила, что сказал ей Лукас Дженклоу, когда она собралась
ехать в тюрьму. "Вы ничем не сможете помочь ей, госпожа посол. Мы
исчерпали все средства. Пять лет для иностранца - это стандартный
приговор.