главный
судья Верховного суда Соединенных Штатов, закончил церемонию и пожал
президенту руку. Президент подошел к микрофону.
- Ты только посмотри на этих идиотов с отмороженными задницами, -
сказал Бен Кон. - Ты знаешь, почему они не смотрят все это по телевизору
дома, как нормальные люди?
- Почему?
- Потому что этот человек сейчас творит историю. Когда-нибудь все эти
люди будут рассказывать своим детям и внукам, что они стояли рядом с Полом
Эллисоном, когда тот принимал присягу. И все они будут похваляться: "Я
стоял так близко, что мог коснуться его рукой".
- Ты циник, Кон.
- И горжусь этим. Все политики одним миром мазаны. Все они стараются
что-то изменить. Видите, парни, наш новый президент - либерал и идеалист.
Этого достаточно, чтобы любому здравомыслящему человеку стали сниться
кошмары. У меня есть следующее определение либерала: это человек, который
твердо сидит на мягких подушках.
По правде говоря, Бен Кон не был столь уж циничным, как это могло
показаться. Он с самого начала следил за карьерой Пола Эллисона, и, когда
тот стал подниматься по политической лестнице, Бен изменил свое мнение о
нем. Этот политик никому не поддакивал. Он был дубом в ивовой роще.
Полил холодный дождь. "Надеюсь, это не будет предзнаменованием на
четыре года его правления", - подумал Бен Кон и внимательно посмотрел на
экран телевизора.
- Президент Соединенных Штатов - это факел, который американский
народ передает из рук в руки каждые четыре года. Этот факел является самым
могущественным оружием в мире. Оно достаточно сильное, чтобы испепелить
все человечество, но оно также может служить маяком, который озарит светом
путь в будущее для нас и для всего мира. Я сегодня обращаюсь не только к
нашим союзникам, но и к странам советского блока. Сейчас, когда мы
вступаем в двадцать первый век, я хочу сказать им, что время конфронтации
закончилось и слова _е_д_и_н_ы_й _м_и_р_ должны стать действительностью.
Любой другой путь приведет к тотальному уничтожению, и ни одна страна не
выйдет победителем. Я вполне сознаю, какая пропасть лежит между нами и
странами за "железным занавесом", поэтому самой главной целью нынешней
администрации будет наведение мостов через эту пропасть.
В словах президента звучала истинная вера. "Он действительно так
думает", - решил Бен Кон. - "Надеюсь, что никто не пристрелит этого
парня".


В Джанкшн-Сити, штат Канзас, был холодный, промозглый день с таким
снегопадом, что видимость на дороге номер 6 была почти нулевой. Мэри Эшли
осторожно вела свой пикап по самой середине хайвея, где уже поработали
снегоуборочные машины. Из-за метели она опаздывала на занятия. Она ехала
медленно, чтобы машину не занесло в сторону.
Из радиоприемника донесся голос президента: "...Много еще и таких,
кто вместо мостов предлагает строить крепостные рвы. Я отвечаю им, что мы
больше не можем обрекать себя и наших детей на глобальную конфронтацию,
которая окончится ядерной войной".
Мэри Эшли подумала: "Я рада, что голосовала за него. Пол Эллисон
будет великим президентом".
Она крепко сжала руль, пробираясь сквозь белую пелену.
В Сен-Круа на безоблачном лазурном небе светило солнце, но Гарри Ланц
не собирался выходить наружу. Он лежал голый в постели в объятиях
сестричек Долли. Ланц подозревал, что они на самом деле не были сестрами.
Аннета была натуральной брюнеткой, а Салли - блондинкой. Ему в принципе
было наплевать, даже если бы они были его кровными родственницами. Самое
главное, они были мастерицами своего дела, и Гарри стонал от удовольствия.
На экране телевизора, стоявшего в углу комнаты, появилось изображение
президента.
"...Потому что я верю - нет такой проблемы, которую нельзя было бы
решить при наличии доброй воли с двух сторон. Бетонная стена, разделяющая
Берлин, и "железный занавес", окружающий просоветские страны, должны
пасть".
Салли прекратила свои ласки, чтобы спросить:
- Может, мне выключить этот чертов телевизор?
- Оставь, я хочу послушать, что он говорит.
Аннета подняла голову.
- Ты что, голосовал за него?
- Эй, вы двое, не