искали истину через беллетристику, а во-вторых, не хотели работать.
Нисколько не обидевшись, наоборот, одобряя антисоциальный настрой Романа, Корки объяснил:
- Эти милые парни на посту охраны думают, что и - патологоанатом из Индианаполиса и приехал сюда, чтобы обсудить с тобой некоторые моменты, связанные с особенностями, обнаруженными при вскрытии жертв серийного убийцы, который терроризирует Средний Запад.
- Да? И почему они так думают?
- У меня есть человек, который изготовляет прекрасные поддельные документы.
Роман отпрянул:
- У тебя?
- Очень часто, знаешь ли, возникает необходимость иметь их при себе.
- Ты врешь или просто глуп?
- Как я тебе и говорил, я - не изнеженный профессор, который получает заряд адреналина, якшаясь с анархистами.
- Да, говорил, - пренебрежительно бросил Роман.
- В моей повседневной жизни я всячески способствую распространению анархии, рискуя оказаться за решеткой и получить срок.
- Ты у нас прямо-таки Че Гевара.
- Многие мои операции тщательно продуманы и поражают воображение своей нестандартностью. Ты же не думал, что десять обрезков крайней плоти нужны мне для личного использования, словно я - извращенец?
- Да, именно об этом я и подумал. Когда мы познакомились на этой занудной университетской встрече, мне показалось, что с головой у тебя совсем никуда, что ты - классический моральный и умственный мутант.
- Из уст сатаниста такие слова воспринимаются как комплимент, - улыбнулся Корки.
- Будь уверен, комплиментом здесь и не пахнет, - зло фыркнул Роман.
Даже пребывающий в наилучшем расположении духа, тщательно одетый и со свежим дыханием Каствет не радовал глаз. А уж в злости просто становился уродом.
Худой, как щепка, с костлявыми бедрами, локтями, плечами, с адамовым яблоком, выпирающим дальше носа, и таким острым носом, что Корки еще ни у кого такого не видел, впалыми щеками, круглым, как набалдашник бедренной кости, и таким же лишенным плоти подбородком, Роман производил впечатление человека с серьезными проблемами пищеварительного тракта.
Всякий раз, когда Корки ловил взгляд птичьих, холодных, словно у рептилии, глаз Каствета или видел, как патологоанатом, безо всякой на то причины, сексуально облизывает губы, на удивление полные для столь костлявых лица и фигуры, у него возникало подозрение, что некая эротическая потребность вращает шестерни обменного процесса этого человека так быстро, что из всех отверстий его тела должен валить дым. Если бы где-нибудь принимались ставки на среднее количество калорий, которые Роман сжигал ежедневно, занимаясь онанизмом, превратившимся для него в манию, Корки поставил бы значительную сумму на как минимум три тысячи, и выигрыш обеспечил бы ему долгую и безбедную жизнь.
- Ладно, что бы ты обо мне ни думал, я хочу заказать еще десять экземплярчиков крайней плоти.
- Слушай, запомни раз и навсегда, с тобой я больше никаких дел не веду. Ты поступил безответственно, заявившись сюда.
Отчасти потому, что этот побочный бизнес приносил немалые доходы, отчасти стараясь услужить Королю Ада, Роман Каствет поставлял (только от трупов) различные части тел, внутренние органы, кровь, злокачественные опухоли, иногда даже мозг целиком другим сатанистам. Его покупатели, в отличие от Корки, имели теологический и практический интерес в тайных ритуалах, призванных испросить у Его Сатанинского Величества особые услуги или вызвать демонов из адских глубин. В конце концов, наиболее важные ингредиенты снадобий черной магии не продавались в ближайшем торговом центре.
- Ты перегибаешь палку, - заметил Корки.
- Ничего я не перегибаю. Ты - безрассудный, ты обожаешь ненужный риск.
- Обожаю ненужный риск? - Корки улыбнулся, чуть не рассмеялся. - Странно слышать все это от человека, который верит, что грабежи, пытки, насилие и убийства принесут награду в загробной жизни.
- Говори тише, - яростно прошептал Роман, хотя Корки и не думал повышать голос. - Если кто-нибудь застанет нас здесь, я потеряю работу.
- Отнюдь. Я - приезжий патологоанатом из Индианаполиса, и мы обсуждаем нынешнюю нехваткусотрудников, из-за которой эта комната и превратиласьв накопитель неопознанных трупов.
- Ты меня губишь, - простонал Роман.
- Я пришел сюда лишь для того, чтобы заказать еще десять штук крайней плоти. И у меня нет желания оставаться здесь, пока ты мне их нарежешь.