белоснежных птиц, летящих вдоль коридора, река из перьев в каньоне роскоши, освободившиеся от тела души на пути в Валгаллу.
Они влетели в пустую ротонду, закружились, словно пойманные в вихре, сближаясь друг с другом, трансформируясь в полете, превращаясь в единое целое. И, опустившись на пол, изменили цвет, изменили форму, превратились в друга детства, который сбился с пути истинного.
Стоя в десяти футах от Этана, призрак, который был Данни Уистлером, заговорил: «Если ты умрешь на этот раз, я спасти тебя не смогу. Мои возможности исчерпаны. Он унес Фрика в гараж. И вот-вот уедет отсюда».
Прежде чем Этан успел ответить, мертвый Данни трансформировался в очередной раз - из Данни в стаю белоснежных лебедей, которые, сверкая крыльями, устремились к огромной рождественской ели. Влетели не в зеленые иглы, а в серебристые и алые украшения, из птиц превратившись в тени птиц, затемнивших блестящие шары, потом исчезли.

***

Ухватив полупарализованного Фрика за рубашку, Молох тащил его по полу в глубь гаража, все дальше от лифта.
Он уже сдернул ключи с одного из штырьков. На стене они тянулись рядком, и под каждым имелась табличка с указанием фирмы-изготовителя, модели, года выпуска автомобилей, которые висящие на штырьке ключи приводили в движение. Похититель с такой легкостью ориентировался в Палаццо Роспо, что возникало ощущение, будто он прожил здесь не один год.
Ко всему прочему, Фрик лишился своего ингалятора, с драгоценным противоастматическим препаратом. Ингалятор отцепился от ремня, а Фрик не смог его схватить, потому что руки, да и ноги тоже, превратились в желе.
Молох мог быть безумцем или просто злым человеком. Но Фрик представить себе не мог, чем он, американский мальчишка, насолил иранской тайной полиции.
В свои десять лет он уже знал, что такое страх. Страх давно стал его близким знакомцем, но страх пустяковый, не угрожающий. Вроде надоедливого чириканья мелких птах за окном, а не накрывшей его тени птеродактиля. Опасения, что отлучки отца еще более удлинятся, растянутся на годы, как отлучки матери. Боязнь, что он навсегда останется таким вот недомерком, что не сможет приспособиться к жизни, не найдет свое призвание, состарится, оставшись всего лишь сыном Ченнинга Манхейма, Лица. А вот теперь, по пути из оранжереи в гараж, каждую секунду черный ужас трепыхался кожистыми крыльями в его грудной клетке, заполнял тело и душу, выстуживал плоть и кровь.
Для отхода Молох мог выбрать любую из старинных классических моделей, которые стоили сотни тысяч долларов. Но он остановил свой выбор на автомобиле пятидесятилетней давности, который очень нравился Фрику, вишнево-красном «Бьюике-8» с хромированной «зубастой» решеткой от крыла до крыла модели 1951 года.
Он бросил Фрика на переднее пассажирское сиденье, захлопнул дверцу, обежал «Бьюик», сел за руль. Двигатель завелся с полоборота ключа, потому что все автомобили коллекции поддерживались в идеальном рабочем состоянии.
Похоже, полагаться на ангелов-хранителей не имело смысла. Таинственный абонент, впрочем, ничем и не напоминал ангела: внешность пугающая, поведение зловещее и такая печаль в глазах.
Когда Молох задним ходом вырулил в центральный проход, Фрик задался вопросом, а что случилось с мистером Трумэном. Должно быть, его убили. И, подумав о том, что мистера Трумэна больше нет, Фрик обнаружил, что частично парализующий спрей не мешает ему плакать.

***

Спустившись в верхний гараж по лестнице, Этан услышал урчание работающего двигателя, нос уловил запах выхлопных газов.
«Бьюик» стоял перед пандусом, дожидаясь, пока уже поднимающиеся ворота освободят путь.
За рулем сидел мужчина. Один. Никаких сообщников на заднем сиденье. Никакой группы прикрытия в гараже.
Пассажирская сторона автомобиля находилась ближе к Этану. На бегу он разглядел голову Фрика, привалившуюся к стеклу. Лица он не видел, но голова висела, словно Фрик был без сознания.
Этан практически добежал до «Бьюика», когда ворота поднялись. «Бьюик» рванул с места со скоростью, непосильной человеку.
Этан и не стал соревноваться с автомобилем, мгновенно занял позицию для стрельбы, лицом к цели, правая нога чуть отставлена назад, левая согнута в колене, обе руки держат пистолет. Трижды выстрелил, целясь низко, из боязни попасть во Фрика, в заднее колесо со стороны пассажирского сиденья.
Одна