Фельдшер покачал головой:
- Мне и Рику - нет. Может, кому-то еще. Вы можете проверить по журналу у диспетчера.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, - сказал Этан. - Мы раньше где-нибудь встречались?
Шин нахмурился, старательно роясь в памяти.
- Вроде бы нет. Так вы хотите заглянуть в журнал диспетчера?
- Нет, - за обоих ответил Рисковый, - но вот что еще, - он указал на парчовую ленту, которая тянулась вдоль правого борта, - недостает средней связки колокольчиков.
- Недостает? - Шин заглянул в салон. - Правда? Действительно, средней связки нет. И что?
- Нам любопытно, что с ней сталось?
На лице Шина отразилось полнейшее недоумение.
- Вам? Эти маленькие колокольчики? Во время моей смены с ними ничего не происходило. Может, вам спросить кого-то из другой смены?
Отвечая на взгляд Рискового, Этан пожал плечами. Рисковый захлопнул дверцу.
Недоумение на лице Шина сменилось улыбкой.
- Вы же не хотите сказать, что полицейское управление прислало двух детективов, потому что кто-то украл рождественское украшение стоимостью в два доллара?
Ни у Этана, ни у Рискового ответа не нашлось.
Шину следовало бы на этом закончить разговор, но свойственное ему, как и многим других, непонимание сущности работы полицейского позволило чувствовать себя куда как умнее любого копа, что в форме, что в штатском.
- А для того, чтобы снять котенка с дерева, теперь высылают группу захвата?
- Пропажа рождественского украшения - не просто вопрос двух долларов, не так ли, детектив Трумэн?
- Нет, - согласился Этан, на ходу подхватив идею, - это вопрос принципа. И преступление совершено на почве ненависти.
- А согласно Уголовному кодексу Калифорнии, преступления на почве ненависти наказываются тюремным сроком.
- На период религиозных торжеств мы приписаны к группе расследования преступлений, связанных с кражей и порчей рождественских украшений.
- Наше подразделение называется группой быстрого рождественского реагирования и создано на основе закона 2001 года по борьбе с преступлениями на почве ненависти, - добавил Рисковый.
Улыбка Шина становилась все шире, когда он переводил взгляд с одного детектива на другого.
- Вы меня разыгрываете, совсем как в «Драгнет».
От взгляда Рискового, брошенного на Шина, увядали как цветочные клумбы, так и закоренелые преступники.
- Вы - христианоненавистник, мистер Шин? Улыбка Шина застыла до того, как успела полностью растянуть губы.
- Что?
- Вы верите в свободу религии, - спросил Этан, - или вы - один из тех, кто думает, что Конституция Соединенных Штатов гарантирует вам свободу от религии?
От улыбки уже не осталось и следа, фельдшер нервно облизал губы.
- Конечно, конечно, свобода религии, кто в это не верит?
- Если мы тотчас же получим ордер на обыск вашего жилища, мы найдем там христианоненавистническую литературу, мистер Шин?
- Что? У меня? Я ни к кому не питаю ненависти. Я предпочитаю со всеми ладить. О чем вы говорите?
- Мы найдем материалы для изготовления бомб? - спросил Этан.
Под холодным взглядом Рискового кровь отхлынула от лица Шина, оно стало таким же серым, как бетонные стены служебного гаража.
Пятясь от Рискового и Этана, поднимая руки, словно признавая, что с него довольно, Шин забормотал:
- Вы что? Вы серьезно? Это же безумие. Из-за украшения в два доллара я должен нанимать адвоката?
- Если он у вас есть, - с каменным лицом ответил Рисковый, - я бы на вашем месте связался с ним незамедлительно.
Так и не понимая, шутят с ним или говорят серьезно, фельдшер отступил еще на шаг, на два, потом повернулся и поспешил в комнату отдыха, где бригады «Скорой помощи» коротали время между вызовами.
- Группа захвата, каков говнюк, - пробурчал Рисковый.
Этан улыбнулся.
- Но ты ему врезал.
- Ты тоже.
Этан уже и забыл, насколько легче могла быть жизнь, особенно если удавалось отменно подшутить.
- Тебе следует вернуться на службу, - сказал Рисковый, когда они направлялись к двойным дверям, которые вели в коридор. - Мы бы смогли спасти мир и немного поразвлечься.
Этан заговорил, лишь когда они поднимались по лестнице на верхний гаражный уровень.
- Допустим, это безумие рано или поздно закончится, с выстрелами в живот, которые не убивают, колокольчиками, голосом в телефонной трубке, человеком, уходящим в твое дверное зеркало. Ты думаешь, что сможешь вновь стать тем же копом, как будто