в поместье во второй половине дня 24 декабря. Этан исходил из того, что до этого момента Лицу не будет грозить опасность.
Может, Лицо и не подвергался никакой опасности. Может, целью всегда был Фрик.
Двадцать две божьих коровки в маленькой склянке. Почему не двадцать три или не двадцать четыре? В отличие от керамической кошечки, склянку божьи коровки заполнили лишь наполовину. Почему божьих коровок насыпали не под завязку?
Вопрос этот Этан задал себе во вторник, 22 декабря.

Глава 86

Едва Корки соскользнул с центра скамьи к правому борту гондолы, Троттер прошипел: «Не спешите, по легче».
Внезапное перемещение 170 фунтов Корки могло
заставить мини-дирижабль дернуться, даже нырнуть вниз, чего они не могли допустить, находясь в опасной близости от крыши.
Корки последовал совету, осторожно добрался до борта, перекинул через него одну ногу. Тем временем Троттер, используя свое тело как противовес, отодвинулся к левому борту, одновременно контролируя положение дирижабля.
Тот ушел вниз, но лишь на чуть-чуть.
По сигналу Троттера Корки полностью выбрался из гондолы, но не прыгнул. Повис, держась руками за планшир, тогда как пилот нашел новое положение на скамье, компенсирующее дальнейшее перемещение веса Корки.
Как только дирижабль стабилизировался, Корки убрал левую руку с планшира и схватился за кронштейн бака с балластной водой. За левой рукой последовала правая. Холод металла проникал сквозь перчатки из кожи и нейлона, но Корки держался крепко.
Посмотрев вниз, увидел, что его болтающиеся в воздухе ноги и крышу еще разделяют восемнадцать или двадцать дюймов.
Он не решился прыгнуть с такой высоты. Конечно, равновесие бы не потерял, но шум от приземления привлек бы внимание охранников, которые занимали половину второго этажа дома смотрителя поместья.
Вероятно, Троттер понял, в чем дело. Открыл вентиль и выпускал гелий из баллона, пока Корки не почувствовал под ногами крышу.
Опустился над коньком, одной ногой на южном скате, второй - на северном, разжал пальцы, сжимавшие кронштейн балластного бака. Приземлился мягко, совсем как Питер Пэн.
Освободившись от его веса, дирижабль разом подпрыгнул на десять, а то и пятнадцать футов. Его кормовая часть поднималась быстрее, чем нос, что могло привести к опрокидыванию, но Троттер, управляя стабилизаторами, быстро выровнял воздушный корабль, одновременно разворачивая его, чтобы уже в одиночестве вернуться к развалинам на холме.
Захватив мальчишку, Корки намеревался покинуть
Палаццо Роспо со всеми удобствами, в одном из коллекционных автомобилей Манхейма.
А Троттер, вернувшись к взлетной площадке и надежно закрепив дирижабль, собирался убить двух своих помощников. И хотя мысль о том, что дирижабль придется бросить, болью отзывалась в сердце, он понимал, что другого выхода нет, поэтому припарковал неподалеку автомобиль, чтобы на нем добраться до дома.
В каньоне он задержался бы лишь на несколько минут, чтобы поменять автомобили, после чего умчался бы в ночь, уже не Джеком Троттером. Возможно, он бы так никогда и не узнал, что его обвели вокруг пальца, заставив поверить, будто он заключил сделку с настоящим сотрудником АНБ и все сведения о нем исчезнут из федеральных архивов, а он превратится в призрака, невидимого для государственной машины. Поскольку он и собирался жить как призрак, власти действительно могли не замечать его до самой смерти, но, кроме него самого, к этому никто не приложил бы руки.
Правоохранительные органы, расследуя похищение Эльфрика Манхейма, наверняка оказались бы в тупике, после того как обнаружили бы связь дирижабля и Трот-тера из Малибу. Они не знали ни его нового имени, ни места, куда он направился.
А если бы каким-то чудом, вопреки теории вероятностей, им удалось поймать Троттера, он мог сказать только одно: его напарником был Робин Гудфело, секретный федеральный агент.
Все еще на коньке, Корки сделал два осторожных шага вперед. Подошвы сапог не скользили бы и по припорошенному снегом льду. И уж тем более он мог не бояться поскользнуться на мокрых от дождя листах шифера.
Однако поскользнуться он не имел права, даже если бы ему и удалось избежать падения. Потому что охранники находились непосредственно под ним, дождь настолько ослабел, что уже не заглушил бы шум от его неоправданно резких движений, поэтому от него требовалась максимальная