2Д. Вы знаете Джорджа?
Райнерд покачал головой. Шея у него была бычья. Должно быть, он проводил немало времени на силовых тренажерах.
- Мы с ним здороваемся и спрашиваем друг друга, какая будет погода, - ответил Райнерд. - Не более того.
Поверив Райнерду на слово, Этан продолжил:
- Я - его брат. Рики Киснер.
Ложь могла сойти за правду, при условии, что Киснеру было от двадцати до пятидесяти.
- Наш дядя умирает в медицинском центре Калифорнийского университета, - продолжал лгать Этан. - Врачи говорят, что долго он не протянет. Я звоню Джорджу по всем номерам. Он мне не отзванивается. И теперь вот не открывает дверь.
- Думаю, он в отъезде, - ответил Райнерд.
- В отъезде? Он мне ничего такого не говорил. Вы знаете, куда он мог поехать?
Райнерд покачал головой.
- Позавчера вечером, когда я возвращался домой, он выходил из подъезда с небольшим чемоданом в руке.
- Он сказал вам, когда вернется?
- Я только сказал ему, что, похоже, будет дождь, и на том мы расстались.
- Он очень любит дядю Гарри, мы оба любим, и расстроится, узнав, что не смог попрощаться с ним. Может, я смогу оставить ему записку, чтобы он увидел ее сразу по приезде?
Райнерд просто смотрел на Этана. Теперь артерия запульсировала у него на шее. Мозг, подхлестнутый мегом, усиленно думал, но метамфетамин, ускоряя мысленные процессы, отнюдь не помогал ясности мышления.
- Дело в том, что у меня нет ручки, - добавил Этан. - Да и бумаги тоже.
- О, конечно, у меня все есть, - ответил Райнерд.
- Мне не хотелось бы доставлять вам лишние хлопоты…
- Пустяки, - и Райнерд отвернулся от открытой двери, пошел за ручкой и бумагой.
Оставленный в дверях, Этан решил заглянуть в квартиру. Ему хотелось побольше узнать о гнезде Райнерда.
И в тот самый момент, когда Этан уже поднял ногу, чтобы нарушить право собственности и переступить порог, Райнерд остановился, оглянулся.
- Заходите. Присядьте.
Получив приглашение, Этан счел возможным проявить нерешительность.
- Благодарю, но я с улицы, а там дождь…
- Эту мебель водой не испортишь, - заверил его Райнерд.
Оставив дверь распахнутой, Этан вошел.
Гостиная и столовая составляли одну большую комнату. Кухню отделял бар с двумя стульями.
Райнерд прошел на кухню, к столику под настенным телефонным аппаратом, тогда как Этап устроился на краешке кресла в гостиной.
Мебели в квартире было по минимуму. Один диван, одно кресло, кофейный столик и телевизор. В столовой - стол с двумя стульями.
В телевизоре ревел лев «МГМ». Поскольку звук Райнерд приглушил, ревел мягко, прямо-таки мурлыкал.
Стены украшали несколько фотографий в рамках: большие, шестнадцать на двенадцать дюймов, черно-белые художественные фотографии. Всякий раз фотографировали птиц.
Райнерд вернулся с блокнотом и карандашом.
- Пойдет?
- Абсолютно, - ответил Этан, беря и то, и другое. Райнерд принес и скотч.
- Чтобы приклеить записку к двери Джорджа, - пояснил он, кладя скотч на кофейный столик.
- Спасибо, - кивнул Этан. - Мне нравятся фотографии.
- Птицы - единственные свободные существа, - заметил Райнерд.
- Пожалуй, что да, не так ли? Свобода полета. Вы сами фотографируете?
- Нет. Только коллекционирую.
На одной фотографии стайка голубей поднималась в мельтешении крыльев с брусчатки площади, окруженной старыми европейскими зданиями. На другой гуси летели в строгом строю под затянутым облаками небом.
- Я как раз собирался посмотреть фильм, а заодно и перекусить, - Райнерд указал на экран. Действительно, начался показ какого-то черно-белого фильма. - Если не возражаете…
- Что? Нет, конечно, забудьте про меня. Я напишу несколько слов и уйду.
На одной фотографии птицы летели прямо на фотографа. На крупном плане смешались крылья, распахнутые клювы, черные бусины глаз.
- Картофельные чипсы когда-нибудь убьют меня, - донеслось из кухни.
- Я могу то же самое сказать про мороженое. В моих артериях его больше, чем крови.
Этан написал печатными буквами «ДОРОГОЙ ДЖОРДЖ», потом прервался, словно задумался, оглядел комнату.
В кухне Райнерд продолжил:
- Говорят, нельзя есть даже один картофельный чипс, а я не могу ограничиться одним пакетом.
Две вороны сидели на железном заборе. В солнечном свете блестели их клювы.
На полу, от стены до стены, лежал белый как снег ковер. Зато мягкую мебель обили черным. Издалека Этан видел, что кухонный стол изготовлен