прошел по комнатам, которые уже осмотрел, Потом оказался на новой территории, наконец попал на кухню. Осколки стекла блестели на столе для завтрака, на полу.
Также на полу лежала серебряная рамка, исчезнувшая со стола в кабинете. Фото Ханны из нее вытащили.
Тот, кто взял фотографию, слишком спешил, чтобы развернуть четыре зажима, удерживающие на месте заднюю стенку рамки. Вместо этого разбил стекло.
Этан увидел, что дверь черного хода распахнута.
За нею был большой холл, общий на оба пентхауза. Другая дверь вела на лестницу. Чуть дальше находился грузовой лифт, предназначенный для перевозки холодильников и громоздкой мебели.
Если кто-то и воспользовался лифтом, чтобы спуститься вниз, он уже добрался до цели. Потому что мотор лифта не шумел, то есть кабина стояла на месте.
Этан поспешил к двери пожарной лестницы. Открыл, прислушался, застыв на пороге.
Стон, меланхолический вздох, звяканье цепей… даже призрак издал бы хоть какой-то звук, но с лестницы доносилась только мертвая тишина.
Этан быстро спустился вниз, восемь пролетов до первого этажа, еще два до подземного гаража. Не встретил ни жильца из плоти и крови, ни призрака.
Запах болезни, пота и немытого тела, который Этан уловил в лифте, исчез. Его заменил слабый запах мыла, словно через холл прошел человек, только что принявший ванну. И пряный запах лосьона после бритья.
Открывая стальную дверь пожарной лестницы, входя в гараж, он услышал шум работающего двигателя, до него долетел запах выхлопных газов. Из сорока парковочных мест многие, по случаю рабочего дня, пустовали.
Неподалеку от ворот автомобиль выезжал с места парковки. Этан узнал темно-синий «Мерседес» Данни.
Приведенный в действие пультом дистанционного управления, электромотор поднимал ворота.
С пистолетом в руке Этан побежал к автомобилю, который уже подкатил к воротам. Они поднимались медленно, так что «Мерседесу» пришлось остановиться. Через заднее окно Этан видел силуэт головы сидящего за рулем мужчины, но кто именно сидел за рулем, понять не мог: освещенности не хватало.
К «Мерседесу» он приближался по широкой дуге, с тем чтобы получить возможность взглянуть в окно дверцы водителя.
Автомобиль рванулся к воротам еще до того, как те успели полностью подняться. Крыша «Мерседеса» и нижний их торец разминулись на считанные миллиметры, и по крутому пандусу автомобиль вылетел на улицу.
Проезжая под воротами, водитель успел нажать кнопку «CLOSE», и к тому моменту, когда Этан добрался до них, они начали опускаться. А «Мерседес» успел скрыться из виду.
Этан постоял, глядя сквозь уменьшающийся зазор в серый свет непогоды.
Дождевая вода потоком лилась по пандусу, пенились у прорезей решеток сливной канализации.
На бетоне пандуса лежала маленькая ящерица, наполовину раздавленная колесом, но еще живая, пытающаяся выбраться из потока воды. С невероятным упорством, дюйм за дюймом, она ползла вверх, будто верила, что на вершине пандуса какая-то сила излечит все ее раны.
Не желая становиться свидетелем неизбежного поражения крошечного существа и гибели ящерицы на канализационной решетке, Этан отвернулся.
Сунул пистолет в наплечную кобуру.
Посмотрел на руки. Они тряслись.
Поднимаясь по пожарной лестнице на пятый этаж, он опять уловил запахи мыла и лосьона после бритья. Только на этот раз к двум первым запахам прибавился третий, очень слабый, но тревожащий.
По всему выходило, что Данни Уистлер - живой человек, а не оживший труп. Ибо с какой стати ходячему мертвяку заявляться домой, принимать душ, бриться и переодеваться в чистую одежду? Абсурд.
На кухне Этан нашел совок, щетку и собрал осколки стекла.
В раковине увидел ложку и открытый контейнер с мороженым. Вероятно, недавно воскресших так и тянуло на шоколадно-карамельное лакомство.
Он убрал контейнер в морозильник, отнес пустую рамку в кабинет.
В спальне на несколько мгновений задержался перед дверью в ванную. Ему хотелось еще раз взглянуть на зеркало, увидеть, затуманено ли оно, двигается ли то, чего в зеркале не должно быть.
Но решил, что намеренная встреча с фантомом - идея не из лучших. Поэтому вышел из квартиры, предварительно погасив везде свет, и запер за собой дверь.
В лифте, спускаясь, подумал: «По той же причине, по которой вошедший в поговорку волк надевает овечью шкуру, чтобы стать незаметным в овечьем стаде».
Вот