покраснела и нервно хихикнула.
- Шесть дюжин? - переспросил Этан после ухода официантки.
- Люблю пирожные. Так где живет этот Райнерд? Этан заранее написал адрес на листке. Теперь передал Рисковому.
- Если поедешь, подготовься.
- Мне что, ехать на танке?
- Просто подготовься.
- К чему?
- Может, ни к чему, может, к любым неожиданностям. Он - парень крепкий. И у него есть пистолет.
Взгляд Рискового заскользил по лицу Этана, вызнавая его секреты, словно луч оптического сканнера по штрих-коду.
- Вроде бы ты просил проверить, числится ли за ним оружие.
- Я переговорил с соседом, - солгал Этан. - Он
сказал мне, что Райнерд - параноик, практически не расстается с пистолетом.
Пока Этан засовывал фотографии-распечатки в конверт, Рисковый не отрывал от него взгляда.
Фотографии никак не хотели укладываться в конверт. Цеплялись за него всеми углами.
- Очень уж тряский у тебя конверт, - заметил Рисковый.
Этим утром выпил слишком много кофе, - чтобы не встретиться глазами с Рисковым, Этан оглядел зал.
Человеческие голоса плыли по ресторану, отражались от стен, смешивались в бессловесный гул, которыйможно принять как за восторженный рев фэнов, встречающих своего кумира, так и за с трудом сдерживаемое недовольство толпы.
Этан понял, что он переводит взгляд с одного лица на другое, в поисках одного-единственного. Наверное, он бы не удивился, увидев за столиком утопленного в туалете Данни Уистлера, мертвого, но поглощающего ленч.
- Ты практически не прикоснулся к семге, - в голосе Рискового слышалась прямо-таки материнская забота.
- Она несвежая.
- Так чего не отослать ее на кухню.
- Мне все равно есть не хочется.
Рисковый подцепил вилкой кусок семги.
- Нормальная рыбка. - На мой вкус, несвежая.
Официантка вернулась с чеком и прозрачным пластиковым мешком с логотипом ресторана, в котором Лежали розовые коробочки с «Орешками».
Пока Этан доставал из бумажника кредитную карточку, женщина ждала, и ее мысли ясно читались на лице. Ей хотелось пофлиртовать с Рисковым, но ее пугала устрашающая внешность последнего.
Когда Этан вернул чек вместе с карточкой «Америкен экспресс», официантка поблагодарила его и взглянула на Рискового, который так нарочито облизал губы, что она убежала, как кролик, зачарованный лисой и лишь в самый последний момент прислушавшийся к голосу инстинкта самосохранения. Действительно, она разве что не предложила себя на обед.
- Спасибо за угощение, - Рисковый похлопал себя по животу. - Теперь смогу сказать, что Чен-Ман угостил меня ленчем. Думаю, эти «Орешки» будут самыми дорогими пирожными, которые я когда-либо ел.
- Это всего лишь ленч. Ты мне ничего не должен. Как я и говорил, не получится, так не получится. Райнерд - моя проблема, не твоя.
- Да, но ты меня заинтриговал. Ты флиртуешь лучше официантки.
Несмотря на мрачные мысли, Этан широко улыбнулся.
Ветер внезапно изменил направление, швырнул воду в окна.
За поливаемым, как из брандспойта, стеклом пешеходы и проезжающие автомобили начали расплываться и таять, словно в беспламенном огне Армагеддона, в холокосте серной кислоты.
- Если у него в руке будет пакет картофельных или кукурузных чипсов, что-то в этом роде, учти, в нем может оказаться и не еда.
- Это и есть его паранойя? Ты говорил, что он не расстается с оружием.
- Это то, что я слышал. Пистолет может быть в пакете из-под чипсов, в другом месте, где он может схватить его, а ты не догадаешься, что он делает.
Рисковый молча смотрел на Этана.
- Возможно, это «глок» калибра девять миллиметров, - добавил тот.
- У него есть и атомная бомба?
- Об этом не знаю.
- Наверное, держит ее в коробке из-под кукурузных хлопьев.
- Возьми с собой пригоршню «Орешков», и ты справишься с кем угодно.
- Да, конечно. Если бросить такой «Орешек», можно раскроить парню голову.
- А потом съесть орудие убийства. Официантка вернулась с кредитной карточкой и счетом. Пока Этан добавлял чаевые и расписывался, Рисковый даже не посмотрел на женщину, как будто забыл о ее существовании.
Дождь барабанил по стеклу, пронизывающий ветер что-то рисовал на нем водой.
- Похоже, там холодно, - заметил Рисковый.
Этан именно об этом и думал.

Глава 11

В дождевике и сапогах, в тех же джинсах и свитере, что и раньше, сидя за рулем серебристого «БМВ», Корки Лапута едва мог пошевелиться, словно на нем была тяжелая