момент токсического психоза, носиться по квартире, воображая себя Человеком-пауком, выбрасывающим из запястий щупальца-липучки.
Рисковый сунул ему под нос жетон детектива, заявил, что Джерри Немо проходит подозреваемым по делу об убийстве Картера Кука, и оказался в квартире так быстро, что в его ушах еще не успел стихнуть шум дождя.
Продукт силовых тренажеров и белковых порошков, Райнерд выглядел так, будто каждое утро ему приходилось выпивать по дюжине сырых яиц только для того, чтобы поддерживать мышечную массу.
Из них двоих Рисковый Янси был и крупнее, и, несомненно, умнее, но он напомнил себе, что с хозяином квартиры нужно держаться настороже.
Райнерд закрыл дверь и последовал за Рисковым в гостиную, выражая искреннее желание оказать следствию всяческое содействие и абсолютную убежденность
в том, что его добрый друг Джерри Немо не способен обидеть и мухи.
Вне зависимости от того, каким мог быть или не быть любящий мух Немо, говорил Райнерд с искренностью актера, который, облачившись в костюм лилово-пурпурного динозавра, в утренней телепередаче объяснял детям дошкольного возраста всяческие жизненные премудрости.
Если так же ужасно он играл и в эпизодах телесериалов, не приходилось удивляться, что сценаристы стремились как можно скорее организовать Райнерду автокатастрофу со смертельным исходом или заразить инопланетным грибком, быстро разрушающим мозг. Хотя зрители наверняка пожелали бы увидеть более кровавую смерть Райнерда. Скажем, в кабине лифта, после выстрела из дробовика.
Мебель, ковер, жалюзи, фотографии птиц - все в квартире было черно-белым. И по телевизору шел старый черно-белый фильм, Кларк Гейбл и Клодетт Кольбер давали Райнерду урок актерского мастерства.
В черных слаксах и черно-белой спортивной рубашке, верный друг Джерри Немо, похоже, в одежде выдерживал ту же цветовую гамму, что и в интерьере.
По предложению хозяина Рисковый сел в кресло. Устроился на краешке, чтобы при необходимости быстро подняться.
Райнерд взял пульт дистанционного управления, остановил Гейбла на полуслове, а Кольбер - на полуреакции. Сел на диван.
Единственными цветовыми пятнами на черно-белом фоне были синие глаза Райнерда да яркие пакеты картофельных чипсов, которые стояли на диване по обе его стороны.
Пакет слева предлагал «Гавайские чипсы». Справа - со сметаной и паприкой. От «Мистера Гурмана».
Рисковый не забыл загадочного, но настойчивого сонета Этана обратить особое внимание на пакеты с чипсами.
Оба пакета были вскрыты. По их пузатости чувствовалось, что Райнерд только-только принялся за еду.
Если в пакетах, помимо чипсов, лежали и пистолеты, Рисковый не мог почувствовать их запах. Не мог и разглядеть, потому что изготавливали эти пакеты не из прозрачного материала, а из алюминиевой фольги.
Райнерд сидел, положив ладони на колени и облизывая губы, словно в любой момент мог потянуться к соленому лакомству.
Мотнув головой в сторону застывшей на экране картинки, актер нарушил затянувшуюся паузу:
- Для меня это идеальный формат. Я родился слишком поздно. Мне хотелось бы жить в то время.
- Это когда же? - спросил Рисковый, зная, что подозреваемые особенно часто выдают себя, когда разговор вроде бы идет на отвлеченные темы.
- В 1930-х и 40-х. Когда фильмы были черно-белыми. Тогда я стал бы звездой.
- Почему?
- Для цветного фильма я - слишком сильная личность. Взрываюсь на экране. Подавляю и формат, и зрителя.
- Я понимаю, это проблема.
- В цветную эру наиболее успешные звезды должны быть неприметными, плоскими личностями. В дюйм шириной, в полдюйма глубиной.
- А почему?
- Цвет, трехмерность, обеспечиваемая современными камерами, технология объемного звучания… благодаря этому плоские личности обретают объем и значимость, создается иллюзия их состоятельности и цельности.
- А вы, с другой стороны…
- А я, с другой стороны, слишком широк и глубок, слишком живой, а потому дальнейшее усиление этих качеств, достигаемое техническими возможностями современного кинематографа, приводит к обратному эффекту, превращает меня в карикатуру.
- Это должно раздражать, - посочувствовал Рисковый.
- Не то слово. В черно-белом фильме я бы заполнял экран, не подавляя зрителя. Где Богарты и Баколлы нашего времени, Трейси и Хепберны, Гэри Гранты, Гэри Куперы, Джоны Уэйны?
- У нас их нет, - признал Рисковый.
- Сегодня они не