снова останавливались, водители исходили злобой, совсем как в начальном эпизоде фильма «Падая вниз», только без летней жары и Майкла Дугласа, хотя Этан полагал, что, окажись Майкл Дуглас в такой вот передряге, злился бы точно так же, как и его герой. Перед книжным магазином, под навесом, стояла группа подростков, с торчащими во все стороны волосами, с проколотыми бровями, носами, языками, то ли панк-рокеров, то ли просто панков, один из них, в котелке, напомнил Этану персонажа из «Заводного апельсина». По тротуару прошли несколько школьниц, красоток, наслаждающихся каникулами, без зонтов, с прилипшими к лицу волосами, каждая словно изображала Холл и Голайтли в римейке «Завтрак у „Тиффани“, который снимался за три тысячи миль от исходной съемочной площадки, на диком берегу океана. Непогода превратила середину дня в сумерки, словно режиссер, снимающий ночную сцену вечером. Светились витрины магазинов, вывески, разноцветные китайские фонарики, которые придавали улицам праздничный вид, фары и задние огни автомобилей. Сполохи света падали на мокрые тротуары, отражались от витрин и стеклянных стен, превращали в ртутные пары клубы автомобильных выхлопов. Такие же кадры Этан видел и в фильме „Бегущий по лезвию ножа“.
День казался и реальностью, и игрой воображения, голливудские грезы освещали город в одних местах, затемняли в других, меняли на каждом перекрестке и размывали то, что раньше казалось незыблемым.
Они ехали в «Экспедишн» Этана, оставив седан Рискового в гараже больницы Госпожи Ангелов. Поскольку Этан более не служил в полиции, то не имел возможности выуживать из кого-либо информацию, а его партнер не мог одновременно выуживать информацию и вести автомобиль.
Чтобы проверить шесть ниточек, предстояло окунуться в сферы, лежащие за пределами юрисдикции департамента полиции города. Без соответствующих бумажек даже Рисковый не мог в ультимативном тоне требовать ту или иную справку. А времени на соблюдение всех необходимых процедур у них не было.
Рисковый висел на телефоне. Голос его поднимался от вежливого, почти романтического шепота до повелительного рыка, но обычно в нем слышалось дружелюбие, пусть он и беззастенчиво козырял статусом детектива по расследованию убийств. Сие в большинстве случаев производило должное впечатление на бюрократов от образования.
Все колледжи и университеты в зоне большого Лос-Анджелеса закрывались на последние две или три недели года. На хозяйстве оставался лишь минимум административных лиц, чтобы решать возникающие вопросы с теми студентами, кто не уезжал на рождественские каникулы.
В каждом учебном заведении, куда звонил Рисковый, он пускал в ход обаяние, призывы к гражданской ответственности, угрозы, настойчивость и постепенно таки добирался до человека, который владел нужной им информацией.
Они уже знали, что оба семинара актерского мастерства, на которых побывал Рольф Райнерд, проводил профессор, доктор Джонатан Спеч-Могг. Они уже договорились встретиться со Спеч-Моггом в его доме в Уэствуде, куда и ехали, не имея возможности воспользоваться сиреной или спецсигналом.
В процессе поиска доктора Джеральда Фицмартина, организатора сценарного семинара, Рисковый так разозлился на ученых коллег, что ему пришлось сделать паузу. Иначе он разбил бы выданный по месту службы мобильник о свой лоб.
- Все эти университетские крысы ненавидят копов, - пожаловался он.
- Когда копы им не нужны, - вставил Этан.
- Да, когда мы нужны, нас обожают.
- Нет, любить тебя они никогда не будут, но, если ты можешь спасти их задницу, они готовы тебя терпеть.
- Ты знаешь эту шекспировскую цитату? - спросил Рисковый.
- И не только эту.
- Насчет того, как сделать мир лучше…
- Убить всех адвокатов.
- Да, именно эту, - кивнул Рисковый. - Шекспир упустил из виду тех, кто плодит адвокатов.
- Университетских крыс.
- Да. Если хочешь, чтобы мир стал лучше, разбирайся с первоисточником зла.
Автомобили по-прежнему шли плотным потоком. «Экспедишн» поцеловался краской с черным «Мерседесом», тоже внедорожником. От повреждений оба автомобиля спасла толстая пленка воды.
И внезапно Этан подумал, что видит Фрика, в одиночестве идущего по тротуару среди незнакомцев. Присмотревшись, понял, что мальчик чуть моложе наследника Манхейма и на шаг отстал от родителей.
Это был не первый ложный Фрик, которого он вроде бы видел