поток машин, который двигался на дюйм или два быстрее, чем остальные, поэтому нас сопровождал рев гудков.
– Вы думаете, что я выложу вам все о своем подопечном только потому, что вы представились частным детективом, да еще и по телефону?
– Да, но...
Болтон наблюдал за мной, слушая, что говорит Девин, поэтому подошел, выхватил трубку и заговорил в нее уголком рта, по-прежнему продолжая слушать собеседника другим ухом.
– Офицер Лон, это специальный агент Бертон Болтон из ФБР. Я направлен в бостонский офис, мой номер 604192. Позвоните и удостоверьтесь, не прерывая связь с детективом Кензи. Это дело федерального значения, и мы надеемся на ваше сотрудничество.
Он вернул мне телефон и сказал Девину:
– Продолжайте, я слушаю.
– Привет еще раз, – сказал я.
– Привет, – ответила она. – Чувствую себя провинившейся. Ни перед кем иным, как человеком по имени Бертон. Ждите.
Пока я ждал на проводе, машинально смотрел в окно. Наша машина вновь изменила направление, и мне пришлось увидеть, что такое внезапная остановка. Какой-то "вольво" натолкнулся сзади на "датсан", и водителя одного из них уже переносили в карету скорой помощи. Его лицо было залито кровью и посыпано мелкими осколками стекла, а руки он почему-то неуклюже держал перед собой, как будто не был уверен, что он в полной безопасности.
Однако инцидент ни на секунду не блокировал движение, каждый проезжающий лишь замедлял скорость, чтобы получше рассмотреть. Из одной машины, прямо перед нами, даже вели съемки видеокамерой – очевидно, это делал пассажир, сидевший у окна. Видимо, домашнее кино для жены и детей. Вот, сынок, смотри, серьезное ранение лица.
– Мистер Кензи?
– Я слушаю.
– Получила вторичное внушение. На этот раз от босса агента Болтона за то, что отнимаю у ФБР драгоценное время на такие банальные проблемы, как защита прав моих подопечных. Итак, информация о ком из моих ребят вам нужна?
– Эвандро Аруйо.
– Зачем?
– Она нам очень нужна. Это все, что я могу сказать.
– Ясно. Валяйте.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Две недели тому назад, в понедельник. Эвандро пунктуален. По сравнению с большинством он просто мечта.
– В каком смысле?
– Никогда не пропускает встречи, никогда не опаздывает, нашел работу в течение двух недель с момента освобождения...
– Где именно?
– Фирма "Хартоу Кэннел" в Свомпскотте.
– Какой адрес и номер телефона?
Она дала мне его, я записал, вырвал листок и подал его Болтону, когда он повесил трубку. Лон продолжала:
– Его хозяин, Хэнк Риверс, обожает его, говорит, всегда нанимал бы только бывших заключенных, если бы все были такие, как Эвандро.
– А где он живет, офицер Лон?
– Можно просто "мисс". Адрес, дайте-ка взгляну, вот: Кастер-стрит, 205.
– Где это?
– В Брайтоне.
Колледж Брайс был рядом. Я записал адрес и подал его Болтону.
– Он в беде? – спросила Лон.
– Да, – ответил я. – Если увидите его, мисс Лон, не приближайтесь к нему. Звоните агенту Болтону по телефону, который он дал вам.
– Но если он придет сюда? Следующее посещение у него менее чем через две недели.
– Он не придет. Но если это случится, заприте дверь на замок и зовите на помощь.
– Думаете, это он распял ту девушку несколько недель тому назад?
Машина сейчас шла быстро, но мне показалось, что движение вокруг остановилось.
– Почему вы так решили? – спросил я.
– Однажды он кое-что сказал.
– Что именно?
– Я уже говорила, и вы должны понять, он один из самых покладистых моих подопечных, и всегда очень мил и вежлив, и даже, черт возьми, присылал мне цветы в больницу, когда я сломала ногу. Поверьте, я не новичок по части бывших заключенных, мистер Кензи, но Эвандро действительно выглядел честным малым, который оступился, но не хочет повторения прошлого.
– Что он говорил по поводу распятия?
Болтон и Филдс смотрели на меня, и я видел, что даже Эрдхем, обычно равнодушный ко всему, следил за моей реакцией по своему монитору.
– Однажды мы заканчивали нашу беседу, и я заметила, что он сосредоточил свой взгляд на моей груди. Сначала я подумала, сами понимаете, что его интересует мой бюст, но затем поняла, что он рассматривает крест с распятием, который я ношу на цепочке. Обычно он у меня спрятан под рубашкой, но в этот день, видимо, он выпал, и я этого не заметила, пока не поймала взгляд Эвандро, направленный на него. И это не был добрый взгляд, он был