в наше положение – мы отнюдь не выдумали все это.
Фредди наклонился и похлопал ее по руке.
– Анджела, я этого и не сказал. Но вас просто-напросто подставили. Какие-то невероятные требования и угрозы со стороны Кевина, и все из-за его "приятельницы"? Подумайте сами.
– И ради этого я оставил игру в карты? – сказал Джек. – Ради этой чуши? – Он фыркнул и начал вставать.
– Сядь, Джек, – сказал Фредди.
Джек застыл в воздухе на полпути от своего стула. Фредди взглянул на Кевина.
– Сядь, Джек.
Джек сел.
Фредди улыбнулся нам.
– Так мы решили вашу проблему?
Я полез во внутренний карман пиджака за фотографией Джейсона Уоррена, рука Кевина тут же нырнула в собственный пиджак. Джек откинулся на своем стуле, Пайн тоже сделал легкое движение. Глаза Фредди ни на секунду не покидали мою руку. Очень медленно я извлек фотографию и положил ее на стол.
– На днях наша клиентка получила это по почте.
Один из усов над глазами Фредди изогнулся в дугу.
– Что это?
– Мы расценили это, – сказала Энджи, – как послание Кевина с целью уведомить ее, что он знает ее слабое место. Теперь мы допускаем, что это не так, но, признаться, мы в замешательстве.
Джек кивнул Кевину, и его рука выползла из пиджака.
Очевидно, Фредди заметил, что мы не дали никаких ориентиров. Он взглянул на фото Джейсона Уоррена и отхлебнул кофе.
– Этот парень – сын вашей клиентки?
– Не мой же, – сказал я.
Фредди медленно поднял свою мощную голову и посмотрел на меня.
– А кто ты, собственно, такой, щенок? – Некогда теплые его глаза были теперь спокойны, как ледяные вершины гор. – Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Понятно?
У меня во рту появилось ощущение, что я проглотил шерстяной свитер.
Кевин слегка посмеивался.
Фредди полез в складки своего пиджака, при этом его глаза ни на миг не покидали моего лица, и извлек оттуда блокнот в кожаном переплете. Он открыл его, перелистал несколько страниц, наконец нашел нужную.
– Патрик Кензи, – прочитал он. – Возраст тридцать три года. Отец и мать умерли. Одна родственница, Эрин Марголис, возраст тридцать шесть лет, живет в Сиэтле, штат Вашингтон. В прошлом году заработал сорок восемь тысяч долларов в качестве напарника мисс Дженнаро. Семь лет разведен. Бывшая жена отбыла в неизвестном направлении. – Он улыбнулся мне. – Но мы работаем над этим, можете мне верить. – Он перевернул страницу и поджал свои толстые губы. – В прошлом году вы хладнокровно застрелили сутенера. Это случилось в надземном переходе через пути. – Он подмигнул мне, потянулся и похлопал меня по руке. – Да, Кензи, мы знаем о вас все. Будете убивать в следующий раз, не оставляйте свидетелей. – Он вновь заглянул в блокнот: – Где мы остановились? Да, вот. Любимый цвет – синий. Любимое пиво – "Септ-Поли Герл", любимая еда – мексиканская. Он перевернул страницу и взглянул на нас. – Ну, как мои успехи?
– Потрясающе, – сказала Энджи.
Фредди повернулся в ее сторону.
– Анджела Дженнаро. Недавно разошлась с Филиппом Димасси. Отец умер, мать, Антония, живет со вторым мужем во Флэгстаффе, штат Аризона. Как и ее партнер Кензи, замешана в прошлогоднем убийстве сутенера. С недавнего времени снимает квартиру на первом этаже по Хауэс-стрит, на задней двери которой слабый замок. – Он захлопнул блокнот и благожелательно взглянул на нас. – Вот на что способны мы с друзьями, так на кой черт нам посылать кому-то фотографию?
Моя правая рука была прижата к бедру, а пальцы впились в тело, умоляя меня о спокойствии. Я прочистил горло.
– Просто невероятно.
– Чертовски верно, так и есть, – сказал Джек Рауз.
– Мы не посылаем фотографии, мистер Кензи, – сказал Фредди. – Наши послания более конкретны.
Джек и Фредди смотрели на нас с циничной хитринкой в глазах, а Кевин Херлихи расплылся в глупейшей улыбке шириной с каньон.
– Значит, у моей задней двери слабый замок? – спросила Энджи.
Фредди пожал плечами.
– Так мне доложили.
Рука Джека Рауза потянулась к засаленной твидовой кепке на голове, он приподнял ее, глядя в сторону Энджи.
Она улыбнулась, глядя то на меня, то на Фредди. И только тот, кто знал ее долгое время, мог определить степень ее ярости. Она принадлежала к категории людей, чей гнев мог быть обуздан только путем снижения физической активности. Судя по ее застывшей позе, я был уверен, пять минут тому назад она благополучно миновала весьма опасный внутренний