и Моррисона, и мы провели последний час за чтением их в гостиной Энджи.
– И все-таки я не уверен, – сказал Болтон.
– Да ладно, – сказала Энджи. – Все это в деле, если, конечно, присмотреться внимательно. Все почему-то уверены, что Алек Хардимен, накачанный наркотиком, убил Рагглстоуна, постаравшись за десятерых. Если бы меня убедили в том, что Хардимен убил еще несколько человек, возможно, я бы тоже поверила. Но у него был поражен нерв левой руки, в его организме был секонол, а сам он был найден без сознания. А теперь, если представить, что повреждения на теле Рагглстоуна – дело рук десяти, ну, скажем, семи человек, все отлично складывается.
– Отец Патрика, – сказал Девин, – знал о поврежденном лобовом стекле. Они со своими друзьями по ОАЭЭ выследили фургон, нашли Хардимена и Рагглстоуна...
– И ОАЭЭ убила Рагглстоуна, – с нотками шока в голосе проговорил Оскар.
Болтон взглянул на личное дело, затем на меня, затем снова на папку. Читая раздел о ранах Рагглстоуна, он шевелил губами. Когда он взглянул на меня, мышцы на его лице обмякли, рот оставался открытым.
– Вы правы, – тихо сказал он. – Вы абсолютно правы.
– Старайтесь не слишком загружаться, – сказал Девин. – А то мозги лопнут.

* * *

– Старая сказка, – тихим шепотом проговорил Болтон.
– Что?
Мы с ним сидели в гостиной. Остальные сидели на кухне в ожидании знаменитых бифштексов Оскара, который там священнодействовал.
В темноте Болтон поднял вверх руки.
– Это напоминает сказки братьев Гримм. Два клоуна, старый фургон, угроза невинным деткам.
Я пожал плечами.
– В то время все это выглядело жутко.
– Ваш отец, – сказал он.
Я смотрел на разводы ледяных струек, застывших на стекле окна.
– Вы понимаете, что я имею в виду, – сказал он.
Я кивнул.
– Он мог быть одним из тех, кто сжигал Рагглстоуна.
– По частям, – сказал Болтон. – Пока человек кричал.
Льдинки треснули и распались на фрагменты, а потоки дождя устремились в образовавшиеся проходы. Но и они тут же превратились в прозрачные вены.
– Да, – сказал я, вспоминая поцелуй отца в тот вечер. – Мой отец сжег Рагглстоуна живьем. По частям.
– Он был способен на это?
– Я же говорил вам, агент Болтон, он был способен на все.
– Но на такое? – спросил Болтон.
Мне вспомнилось прикосновение отцовских губ к моей щеке, прилив крови к его груди, когда он прижимал меня к себе, любовь в его голосе, когда он говорил, что гордится мной.
Затем я вспомнил, как он жег меня утюгом, запах горелой плоти, исходивший от моего живота и вызывавший у меня удушье, и как он наблюдал за мной с гневом, граничившим с экстазом.
– Он не только был способен на это, – сказал я, – похоже, он получал от этого наслаждение.

* * *

Когда вошел Эрдхем, мы сидели в столовой и поглощали бифштексы Оскара.
– Да? – спросил Болтон.
Эрдхем подал ему фотографию.
– Думаю, вы должны это видеть.
Болтон вытер рот и пальцы салфеткой и поднес фотографию к свету.
– Одна из найденных в квартире Аруйо? Верно?
– Да, сэр.
– Установили людей на фотографии?
Эрдхем покачал головой.
– Нет, сэр.
– В таком случае, зачем мне смотреть на нее, агент Эрдхем?
Эрдхем взглянул на меня и нахмурил брови.
– Дело не столько в людях, сэр. Посмотрите, где она сделана.
Болтон искоса посмотрел на фото.
– Да?
– Сэр, если вы...
– Минуточку. – Болтон положил салфетку на тарелку.
– Да, сэр, – сказал Эрдхем, и его тело вздрогнуло.
Болтон посмотрел на меня.
– Это ваш дом.
Я опустил вилку.
– О чем вы говорите?
– Этот снимок сделан у парадного входа вашего дома.
– Чей, меня или Патрика? – спросила Энджи.
Болтон покачал головой.
– Женщины и маленькой девочки.
– Грейс, – сказал я.

Глава 32

Я первый покинул дом Энджи. Выйдя на крыльцо, где завывали сирены нескольких правительственных машин, направлявшихся в Хауз, приложил телефонную трубку к уху.
– Грейс?
– Да?
– У тебя все нормально? – Я поскользнулся на ледяной корке, но удержался, ухватившись за перила. Энджи и Болтон тоже вышли на крыльцо.
– Что? Ты разбудил меня. Мне к шести на работу. Который час?
– Десять. Прости.
– Мы не можем поговорить утром?
– Нет. Нет. Пожалуйста, оставайся на линии и проверь все двери и окна.
В эту минуту машины притормозили у входа в дом.
– Что это? Что за шум?
– Грейс, проверь все двери и окна. Убедись, что они закрыты.
Я направился к тротуару. Кроны