мужа не радует. Порой Реду кажется, что внимание прессы к мужу обижает ее, что она завидует его успеху. Ну и конечно - тут он может ее понять, - ей не нравится, что он сутками пропадает на службе и что его в любой момент могут выдернуть из дома. Понятно, что ей хочется внимания, хочется занимать в его жизни первое, а не второе после работы место, хотя... в последнее время Сьюзен не выказывает к нему особого интереса, даже когда он поблизости. Она хочет от него внимания к себе без необходимости отвечать тем же. Во всяком случае, такое впечатление у него складывается.
Так оно пошло, так и продолжается. Он не рассказывает ей о своей работе, потому что не чувствует с ее стороны никакого интереса. Однако стоит ему указать ей на это, Сьюзен обращает его слова против него самого, заявляя, что не спрашивает, потому что у него нет привычки с ней делиться. Она неискренна, но ведь и он тоже. Порой Ред задерживается на работе дольше необходимого, потому что домой его просто не тянет. Потому что бессонные ночи и невыразимые ужасы для него предпочтительнее необходимости биться о глухую стену равнодушия.
И порой, как сейчас, Ред стремится добиться успеха хотя бы для того, чтобы доказать - это ему под силу. Конечно, признавать это ему неприятно, но по большому счету женщина-психотерапевт права. Конечно, ему следует поменьше пропадать на работе и почаще проводить с женой выходные. Что он сейчас и пытается делать. Возможно, это всего лишь попытка замести накопившийся мусор под ковер, вместо того чтобы толком расчистить и проветрить помещение, но ведь и это лучше, чем ничего.
Впрочем, так ли? И стоит ли утруждаться, если его потуги все равно пойдут прахом, как только в игру снова вступит Серебряный Язык? Когда невидимый кукловод начнет дергать Реда за веревочки и велит танцевать.

59

Суббота, 17 октября 1998 года
- О, бэби! - восклицает Сьюзен с нарочитым, для смеха, американским акцентом. - Я чувствую, что у меня от одного вида всего этого закупориваются артерии.
Ухмыльнувшись в ответ, Ред опускает глаза в свою тарелку. Время ленча, но он заказал полный английский завтрак - сосиски, бекон, запеченные бобы, поджаренный хлеб, яйца, грибы и кровяную колбасу. Кусочек последней он подцепляет на вилку и отправляет себе в рот. Сьюзен морщится.
- Как ты можешь есть такую гадость? Это ведь не что иное, как свиная кровь. Мне-то казалось, что за последние несколько месяцев кровь успела тебе надоесть.
Ред набивает рот кровяной колбасой и отпивает маленький глоток из своей кружки. Сьюзен смотрит куда-то ему через плечо, вилка с подцепленным салатом "Цезарь" замерла на полпути к ее рту.
- И почему этот тип выглядит таким знакомым? - спрашивает она.
Ред поворачивается, чтобы проследить за ее взглядом.
- Что за тип?
- Вон тот, у бара. В черной футболке и замшевой куртке. Его сейчас как раз обслуживают.
- Это Ник Беккет. Я учился вместе с ним в университете. Он был на нашей свадьбе.
- Ник! - орет Ред через весь паб.
Ник оборачивается на оклик Реда, и на его лице отражаются удивление и узнавание. Забрав сдачу у женщины за стойкой, он подходит к ним, держа в одной руке пинту пива и протягивая другую в приветствии.
- Ред и Сьюзен Меткаф! Вот так встреча!
Он обменивается рукопожатием с Редом, целует Сьюзен в обе щеки и садится за их столик.
- Сколько лет, сколько зим, а? Года три-четыре не виделись, не меньше.
- Скорее шесть или семь, так мне кажется. По-моему, мы не встречались с самой нашей женитьбы.
- Ни черта себе! Да, вот ведь как время бежит. Хотя, конечно, я то и дело вижу мистера Меткафа по телевизору. Ну и как поживает великий детектив?
Ред смеется.
- Ну, сам знаешь. Все еще пытаюсь сделать мир более безопасным местом. А как ты? Все еще рисуешь?
- Не так много в последнее время. Я открыл галерею. Теперь больше времени трачу не на свою мазню, а на чужую.
- Галерею? Где?
- А вон там. - Ник указывает в окно. - Буквально на соседней улице. Как раз заскочил сюда по-быстрому во время ленча.
- Так выходит, это твое "придворное" заведение? "Белая Лошадь?"
- Да. Паб славный, только стыдно за клиентуру.
- Что ты имеешь в виду? - спрашивает Сьюзен.
Ник смотрит на нее.
- Сюда ходят почти исключительно тупые снобы и дешевые пижоны. Это единственный известный мне паб, в который можно явиться в пол-одиннадцатого вечера,