маячит гораздо выше, чем седые пучки на головах его собеседниц.
Кейт возвращается в кабинет Израэля.
- Кто там? - спрашивает Джез.
Она пожимает плечами.
Скрипят ступени. Израэль возвращается обратно и сразу, с порога, начинает говорить:
- Прошу прощения за то, что вынужден был прервать нашу беседу. Прибыли последние из чад, занимающихся изучением Библии. Наше собрание должно начаться через пять минут, и мне не хотелось бы задерживать начало. Если желаете, можете пойти и посидеть в задних рядах. Обычно это продолжается минут двадцать. Я не затягиваю такие встречи надолго.
В первый раз Кейт слегка растеряна.
- Хм... Спасибо, если, конечно, мы не помешаем и если это не против ваших правил. В противном случае мы можем подождать вас здесь.
- Ничуть не помешаете. Прошу вас.
Израэль улыбается, но улыбка не затрагивает его глаз.
- Мне нечего скрывать, офицеры. Кто знает, может быть, когда вы услышите то, что я должен сказать, вам даже захочется присоединиться.

* * *

Следом за Израэлем они спускаются по лестнице, снова мимо картин с изображениями апостолов. В стене напротив входной двери имеется еще одна, маленькая, окрашенная в тот же темно-красный цвет, что и стены, так что разглядеть ее с первого раза не так-то просто.
Израэль распахивает маленькую дверь и заходит, для чего ему приходится наклонить голову и одновременно согнуть колени. Кейт и Джез проходят вслед за ним, идут по коридору, стены которого обшиты деревянными лакированными темно-коричневыми панелями, а потом спускаются еще по одному лестничному пролету. Внизу находится ряд крючков, на большинстве которых висят пальто. Ковер кончается, и их обувь громко стучит по каменному полу.
- Вот мы и пришли, - говорит Израэль, не оборачиваясь. - Часовня находится в подвале.
На алтаре и в настенных канделябрах горят свечи, выхватывая из полумрака раскрашенные красными, синими и пурпурными полосами стены и драпировки с золотой каймой, свисающие между зеркалами в форме икон. Над алтарем красуется внушительных размеров портрет самого Израэля. Руки его раскинуты, как у распятого Христа, над стрижеными, обесцвеченными волосами сияет нимб.
Единственное, что остается Джезу, - это удерживаться от смеха. Часовня выглядит так, будто ее проектировали, желая воплотить в жизнь представление о магии и мистике какого-нибудь подростка. Джез не удивился бы, увидев на потолке светящиеся наклейки в виде звезд и планет.
"Это... в общем, китч", - решает он за отсутствием более подходящего слова.
В помещении около двадцати человек. Все они находятся лицом к алтарю, спиной к Джезу и Кейт, и на всех одинаковые, цвета индиго, накидки с капюшонами. Приверженцы учения сидят на полу, видимо, чтобы в еще большей мере ощущать свою малость в сравнении с их огромным живым Богом.
Израэль медленно направляется к алтарю.
- Дети мои, у нас двое гостей. - Он указывает на Кейт и Джеза. - Они будут присутствовать на нашем сегодняшнем занятии.
Собравшиеся с недоумением оборачиваются, но принимают появление посторонних с тупой покорностью. Израэль не снисходит до объяснений, а никто из его "чад" вопросов не задает.
Джез пробегает взглядом по затененным капюшонами лицам. Мужчин и женщин примерно поровну.
"Интересно, - думает он, - здесь ли наш телефонный доносчик, и если здесь, то кто бы это мог быть?"
Он присматривается, надеясь, что анонимный информатор подаст какой-нибудь сигнал, благодаря чему голос обретет лицо. Но ничего не происходит.
Джез наклоняется к Кейт и шепчет ей на ухо. При этом его губы касаются мочки ее уха.
- Израэль так и не спросил меня ни почему мы здесь, ни откуда мы знаем о его лекциях по Библии. Такое впечатление, будто цель нашего визита его попросту не интересует. Так что либо мы впустую тратим время, либо - если этот тип и есть Серебряный Язык - он настолько уверен в себе, что готов устроить для нас шоу.
- Во всяком случае, силы, чтобы убить всех тех людей, у него достаточно, - шепчет она в ответ. - Но как мог такой великан незаметно исчезнуть с восьми мест преступления? Люди подобного роста и комплекции бросаются в глаза и хорошо запоминаются.
- Верно. Но Серебряный Язык играет с нами, и точно так же ведет себя Израэль. Объявить себя сыном Бога - это не преступление. Вспомни, как он пригласил нас пойти и посмотреть. Подразумевалось следующее: смотрите, слушайте,