всяком случае, так он сказал. Может быть, там остались его отпечатки.
- Может быть, - соглашается Ред.
За предыдущий период, в котором одних воскресений наберется на целый месяц, Серебряный Язык уже убил пятерых, не оставив никаких улик, и едва ли стоило надеяться, что он вот так, вдруг, ни с того ни с сего возьмет да и оставит на телефоне отпечатки своих пальчиков.
- И его нет ни в каких ваших файлах? - спрашивает Ред.
- У нас нет никаких файлов, - говорит Алекс.
- Можно мне проверить?
- Этот человек никогда не звонил сюда прежде. Я заверяю вас в этом.
- Мы можем получить ордер, - заявляет Джез.
- Ничуть в этом не сомневаюсь, - откликается Алекс. - Но это было бы пустой тратой времени.
Ред встает.
- Я уверен, что ордер не потребуется. Спасибо вам всем за сотрудничество.
Они уже почти у двери, когда Ред оборачивается и смотрит на Джанет.
- Знаете что?
- Что?
- Вы единственная на свете, кто, поговорив с этим человеком, умудрился остаться в живых и об этом рассказать.
Они уходят раньше, чем она успевает ответить.

73

- Три больших капучино, пожалуйста.
Всего семь тридцать утра, но Ред уже чувствует себя так, будто прожил половину жизни.
Кафе поблескивает металлической чистотой. При ценах, которые там запрашивают, так и должно быть.
Капучино подают в больших картонных чашках с маленьким отверстием в крышке, через которое и следует пить. Видимо, эта дырочка обеспечивает наилучшее сочетание кофе и пенки в каждом глотке. "Стиль Сиэтла" - написано на каждой чашке.
- Эта идея насчет того, чтобы смешивать пенку с кофе, сущее дерьмо, - сообщает Джез. - Если тянуть кофе через эту дырку, почти вся пенка останется внутри. Правда, потом можно снять крышку и вылизать стаканчик изнутри - вот это и есть самое вкусное.
С дымящимися чашками в руках они выходят из кафе и идут обратно в Скотланд-Ярд. Ранние пташки из числа тех, кому приходится добираться на работу общественным транспортом, выходят из метро, направляясь по большей части к Японскому банку по ту сторону Виктория-стрит. Всякого рода чиновников в этом районе работает гораздо больше, но ни одно правительственное учреждение не открывается в такую рань.
- А это интересно, не так ли? - говорит Ред.
- Что?
- После того как принцип его действий стал достоянием гласности, Серебряный Язык счел возможной какую-то форму контакта. Раньше он обходился без этого, а тут взял и позвонил самаритянам.
- Потому что знает, что там не ведутся записи и его разговор не проследят, - предполагает Джез.
- Верно. Но контакт есть контакт. Почему же все-таки он это делает?
- Может, у него крыша едет? - предполагает Кейт.
- А может, он хочет остановиться, - говорит Джез.
- Нет. - В этом Ред убежден полностью. - Останавливаться он не собирается. Мы это знаем. Он намеревается довести это дело до конца. А вот Кейт, возможно, права: от всего этого он мог сдвинуться еще пуще.
Мобильный телефон Реда издает трель. Все трое инстинктивно останавливаются. Ред передает свой капучино Кейт, отстегивает телефон от пояса и отвечает:
- Меткаф.
Кейт и Джез ждут, пока он говорит. На сей раз ничто в нем: ни поза, ни тон - не выдают волнения. Разве что усталость да желание, чтобы все это поскорее закончилось. Ред говорит, посматривает на коллег и слегка кивает головой.
Очередной труп. Два за одно утро. Точно так же, как было в самом начале.
Неожиданно в голосе Реда все же появляется тревожная нотка.
- Кто? Да, конечно. Я знаю, кто он такой... Конечно знаю. Трудно не знать человека, о котором талдычат в выпусках новостей чуть ли не каждый хренов вечер... Где? Да, я знаю это место. Какой номер? Хорошо. Мы будем там... Я сейчас с ними... Нет, мы пойдем пешком, это много времени не займет. Тут только и нужно, что пройти по улице... Послушайте, к чему эта долбаная спешка? Он ведь мертв, не так ли?
Ред со щелчком закрывает телефон и говорит им два слова:
- Саймон Баркер.
- Член парламента? - уточняют они в один голос.
- Он самый.
- Боже мой, - говорит Кейт. - Где он?
- Катрин-плейс. - Ред указывает в направлении вокзала Виктория. - Пять минут ходьбы в ту сторону.
Он забирает свой капучино из руки Кейт.
- Пошли. Кофе пить можно и на ходу.

74

"Симон - пила: в соответствии с преданием его распилили".

75

То, что Саймон Баркер оказался избран Серебряным Языком для мученической смерти,