окружная прокуратура подняла адвоката и его подзащитного на смех.
«Энтони Лизардо, — сказал репортеру „Триб“ помощник окружного прокурора Кейт Саймон. — Вы что, разыгрываете меня? Это был школьный дружок двоих из ответчиков, умерший от передозировки наркотика, а то, что его приплели к этому делу, — всего лишь жалкая попытка защиты придать грязному преступлению величие и размах, которых оно никогда не имело. Энтони Лизардо тут совершенно ни при чем!»
Никто из адвокатов не смог доказать обратного. Если Мэдсен, Деверо или Бродин и общались с Лизардо, факт этот умер со смертью последнего. А так как версия эта строилась целиком на контакте именно с Лизардо и ни с кем иным, грех убийства Инее Стоун обвиняемым пришлось взять целиком на себя. Обвиняемому, признающему себя виновным до процесса, который потенциально должен дорого обойтись штату, обычно скашивают несколько лет со срока. Однако Мэдсен, Деверо и Бродин были признаны виновными в убийстве первой степени, и судья, как и окружная прокуратура, наотрез и с ужасающим равнодушием отказались перевести приговор в убийство второй степени, а по недавно принятым поправкам к уложению штата Массачусетс единственно возможным сроком за убийство первой степени является пожизненное без права на изменение меры пресечения.
Лично я тоже не стал бы мучиться бессонницей из-за того, что трое подонков, застреливших женщину и имевших, по-видимому, вместо сердца лишь мускульные мешки, наполненные гноем, получили по заслугам.
Но истинный виновник происшедшего, преступник, который подвиг их на это, спланировал убийство, заплатил за него, а потом сделал так, что покарали только их, по справедливости заслуживал не меньших, если не больших страданий, чем те, что были теперь уготованы этим парням до конца их дней.
— Дай-ка папку с делом, — сказал я Энджи, едва мы вышли из зала микрофильмов.
Она передала мне папку, и, пролистав ее, я нашел запись нашей беседы с капитаном Эмметом Т. Гронингом из управления полиции Стоунхема. С Лизардо в вечер, когда он утонул, был приятель по имени Дональд Игер, проживавший в Стоунхеме.
— А если по телефонным книгам? — спросила Энджи у служащей справочного бюро.
В Стоунхеме значились два Игера.
Через полчаса количество их мы сократили до одного: Хелен Игер было девяносто три года, и никакого Дональда Игера она знать не знала, а знала лишь нескольких Майклов, нескольких Эдов и даже одного Чака, но Чак был нам совершенно ни к чему.
Дональд Игер, проживавший по адресу Монтвейл-авеню, 123, на телефонный звонок ответил неуверенным «да?».
— Дональд Игер? — спросила Энджи.
— Да.
— Это Кензи Суон, режиссер радиостанции УААФ в Вустере.
— ААФ... — сказал Дональд. — Круто! Вы, ребята, на ходу подметки рвете.
— Мы единственная станция, чья музыка действительно цепляет, — сказала Энджи и быстро показала мне фигу, когда я выразил восторг, подняв палец вверх. — Слушай, Дональд, звоню я потому, что мы сегодня вечером расширяем наше вещание от семи до полуночи, включая в сетку новую передачу под названием... хм... «Адские барабанщики».
— Круто.
— Ага, и мы берем интервью у наших фанатов, таких, как ты, из местных, конечно, чтобы слушателям было интересно, ну а ты расскажешь, за что ты любишь ААФ, какие группы предпочитаешь, словом, всякое такое.
— И меня передадут по радио?
— Если только ты не занят сегодня вечером. Может, у тебя другие планы?
— Нет. Ну уж нет! Вот еще! И я могу друзей предупредить?
— Разумеется. Мне ведь нужно только твое устное согласие и...
— Мое что?
— Ты должен только разрешить мне отнять у тебя попозже немного времени. Скажем, часиков около семи.
— Разрешить? Да ты что, издеваешься?
— Вот и хорошо. Скажи, а ты будешь дома, когда мы позвоним?
— Да никуда я не уйду! Слышь, а что мне за это будет? Подарок или что?
На секунду Энджи прикрыла глаза.
— Как тебе покажутся две черных футболки с металлической символикой, видео с Бивисом и Батхедом и четыре билета на семнадцатый тур «Конкурса маньяков» в Вустерском доме музыки?
— Обалденно, ей-богу, обалденно! Но, слышь-ка...
— Да?
— "Конкурс маньяков", мне говорили, в шестнадцати турах проводится.
— Ошибочка вышла, Дональд. Я оговорилась. Так мы заскочим к тебе в семь, да? Ты уж будь дома.
— С флагами и песнями, детка!

* * *

— Где это ты поднабралась? — спросил я в такси по дороге