застыло сердитое недоумение. Он редко открывал рот, а когда открывал, то речь его была тихой, словно он опасался быть услышанным кем-нибудь неподходящим; в его робости с женщинами было даже что-то трогательно-нежное, впрочем, трудно было испытывать нежность к человеку, однажды откусившему кому-то нос в пьяной драке в баре. Откушенный нос он отнес к себе домой в качестве сувенира.
Братья Туоми были мелкими гангстерами из уинтерхилльской банды в Соммервилле, поднаторевшими в перестрелках и автомобильных угонах, однако если в головы к ним случайно забредала какая-нибудь мысль, ей суждено было там захиреть от истощения.
Бубба поднял голову от стола, когда мы вошли, и ринулся к нам.
— Вот это да! — воскликнул он. — Я знал, что вы двое меня не подведете!
Энджи поцеловала его и сунула ему в руку литровую бутылку водки:
— Еще чего, кретинчик!
Бубба, более оживленный, чем обычно, обнял меня так крепко, что мне показалось, будто одно из ребер у меня вдавилось внутрь.
— Идем! — вскричал он. — Выпей со мной рюмочку. Так и быть, выпей две!
Судя по всему, вечер нам предстоял нелегкий.
В памяти моей он остался как нечто туманное. Такой эффект обычно дает водка в сочетании с пивом. Но я все же помню, как ставил на Энджи, игравшую против всех, кого сдуру угораздило схлестнуться с ней. Я помню, как беседовал с Нельсоном и извинялся за ребра, которые ему поломали четыре месяца назад в разгар истерии по поводу Джерри Глинна.
— Да ничего, — сказал он. — Ей-богу, ничего. Я в больнице с сестричкой одной познакомился и, кажется, влюбился в нее.
— А она как, тоже влюбилась?
— Точно не знаю. У нее что-то с телефоном, и, похоже, она переехала, а мне забыла сообщить.

* * *

Позже, когда Нельсон вместе с братьями Туоми поедали сомнительного вида пиццу в баре, мы с Энджи уселись рядом с Буббой, прислонившись к стене и задрав ноги на бильярдный стол.
— Вот чего мне будет не хватать, так это моих телесериалов! — с горечью сказал Бубба.
— В тюрьме есть телевизор, — напомнил я ему.
— Есть, но разве пробьешься к нему — там ведь негритосы и чистопородные распоряжаются. Вот и будешь либо комедии смотреть, либо картины с Чаком Норрисом.
— Мы можем записывать для тебя сериалы, — предложил я.
— Правда?
— Конечно, — сказала Энджи.
— Вас это не затруднит? Не хочу никому быть в тягость.
— О чем разговор! — заверил его я.
— Ладно, — сказал он и полез в карман. — Вот список.
Мы с Энджи стали просматривать список.
— "Крошка Туне"? — спросил я. — «Доктор Куин, женщина-врач»?
Он наклонился ко мне, массивное лицо приблизилось к моему почти вплотную.
— Что? Сложно?
— Ничуть, — сказал я. — Вовсе нет.
— "Вечерние развлечения"? — удивилась Энджи. — Ты хочешь целый год напролет глядеть «Вечерние развлечения»?
— Мне нравится глядеть на звезд, — сказал Бубба и громко рыгнул.
— Ну, Мишель Пфайффер среди них редко можно встретить. Глядел бы ты «ЕТ», ты бы в этом разобрался.
Бубба толкнул локтем Энджи и наставил на меня палец:
— Значит, Патрик у нас разбирается. Он во всем разбирается.
— Вы же мужчины. — Энджи покачала головой. — Впрочем, — продолжала она, — к вам двоим это не относится.
Бубба опять рыгнул и посмотрел на меня:
— Чего это она?

* * *

Когда наконец принесли счет, я выхватил его из рук Буббы.
— Платим мы, — сказал я.
— Нет, — запротестовал он. — Вы ведь уже четыре месяца как не работаете.
— Четыре месяца до сегодняшнего дня, — сказала Энджи. — Сегодня нам поручили выгодное дело. За ним большие деньги. Так что разреши уж заплатить за тебя, маленький.
Я дал официантке свою кредитную карточку (удостоверившись, что в этом заведении они знают, что это такое), и через несколько минут она вернулась с сообщением, что карточка моя не принята.
Бубба был в восторге.
— Выгодная работа! — закудахтал он. — Большие деньги!
— Вы уверены, что не принята? — спросил я.
Официантка была необъятных размеров, пожилая, с грубой, как будто дубленой кожей. Она сказала:
— Да, вы правы. Я шесть раз вводила ваш номер, но, может быть, в чем-нибудь ошиблась. Дайте попробую еще.
Потом я взял у нее карточку под хихиканье уже не только Буббы, но и Нельсона и братьев Туоми.
— Вот вам и толстосум! — покатывался со смеху один из этих недоумков Туоми. — Небось все денежки потратил, когда самолет прикупил на прошлой неделе, а?
— Смешно, — сказал