на Уиттьер-Плейс. Но еще до объезда я подрулил к тротуару, приглушил двигатель и минуту-другую размышлял, подсчитывая шансы и риски и одновременно заставляя себя немного отдышаться, утихомирить бурление крови в венах, подумать.
Кельты, шептал голос, вспомни кельтов, Патрик. Они были безумцами. Кровь кипела в их жилах, и в первом веке до новой эры твои предки терроризировали Европу. Потому что эти кровожадные безумцы в боевой раскраске пьянели от битвы. Все боялись кельтов.
И так было до Цезаря. Юлий Цезарь спросил своих воинов: что это болтают о дикарях, которые повергают всех в страх и трепет в Галлии, Германии, Испании, Ирландии? Рим никого не боится.
Но и кельты никого не боятся, отвечали воины.
Слепая, безрассудная храбрость всегда уступит уму и расчету, сказал Цезарь.
И он послал пятьдесят пять тысяч солдат против четверти миллиона кельтов в Алезии.
И те вышли на битву. Глаза их были налиты кровью, они были голы и вопили от ярости и возбуждения и презирали смерть.
И батальоны Цезаря разбили их в пух и прах.
Применив умную тактику и расчет, совершенно хладнокровно войска Цезаря победили безумных, стойких и бесстрашных кельтов.
Проезжая с триумфом по улицам Рима, Цезарь обронил, что никогда еще не встречал военачальника храбрее Верцингеторикса, командующего кельтской армией в Галлии. И наверное, для того, чтобы похвала его прозвучала возвышеннее, Цезарь во время триумфального шествия все время помахивал отрубленной головой Верцингеторикса.
Так ум в который раз победил грубую силу. Ум подчиняет себе сердце. Оголтело ринуться подобно кельту, прострелить колено Дезире и ждать от этого каких-то результатов — глупее глупого. Дезире — тактик. Дезире — это Рим.
Бурление крови во мне прекратилось, кровь подернулась льдом. Я сидел, слушая звук работавшего вхолостую мотора, а справа от меня катила свои воды Чарльз-Ривер. Пульс мой стал реже. Руки уже не дрожали.
Это ведь не кулачный бой, говорил я себе. Из кулачного боя ты возвращаешься окровавленным, твой противник окровавлен несколько больше, но обычно, если ему так хочется, он готов к новым сражениям.
Но у нас это война. А чтобы победить на войне, надо отрубить противнику голову. И все будет кончено.
— Как настроение? — спросила меня Дезире, выходя из дома Джея с десятиминутным опозданием.
— Превосходное! — Я улыбнулся.
Остановившись возле машины, она восхищенно присвистнула:
— Роскошь какая! Хотелось бы мне, чтоб погода была теплее, чтобы можно было поднять верх!
— Мне тоже бы хотелось.
Прежде чем открыть дверцу, она легонько погладила ее, потом открыла и, влезая, коротко чмокнула меня в щеку.
— Где мисс Дженнаро?
Перегнувшись через мою руку, она провела пальцами по деревянной отделке руля.
— Мисс Дженнаро решила еще пару деньков погреться на солнышке.
— А что я говорила! Только вот билет пропал. Мы взлетели на эстакаду автострады, после чего свернули на трассу 1, слыша позади себя автомобильные гудки.
— Мне нравится, как вы водите, Патрик. Очень по-бостонски.
— Я и есть бостонец, — сказал я. — Бобоед до мозга костей.
— Нет, вы только послушайте этот двигатель! — восхитилась она. — Рычит, как леопард!
— Я и машину купил из-за этого. Обожаю рычанье леопардов.
Она хмыкнула, издав тихий гортанный звук.
— Надо думать!
И, положив нога на ногу, откинулась в кресле.
На ней были голубые узорчатые джинсы, темно-синяя кашемировая кофта навыпуск и с капюшоном и коричневые мягкие мокасины. Ее духи пахли жасмином, а от волос шел запах хрустких яблок.
— Ну что, — спросил я, — развлеклись по возвращении?
— Развлеклась? — Она покачала головой. — Все время после приземления просидела взаперти в этой квартире! Боялась нос высунуть до вашего приезда! — Она вынула из сумочки пачку «Данхилла». — Не возражаете, если я закурю?
— Нет. Мне нравится сигаретный дым.
— Бывший курильщик? — Она щелкнула зажигалкой на приборной доске.
— Скорее борющийся с пристрастием к никотину.
Мы проскочили Чарльзтаунский туннель, и перед нами выросли огни Тобин-бриджа.
— По-моему, не стоит так строго порицать наши слабости и пристрастия.
— Вы в этом уверены?
Она закурила и втянула в себя дым, издав явственно слышимый свистящий звук.
— Абсолютно уверена. Все мы смертны. Не правда ли?
— Насколько мне это известно, да.
— Так зачем же бороться с вредными привычками? Зачем какие-то