слева стоял телефон. Этого я как раз и боялся. Нельзя даже проделать старый трюк, нажав сразу на десять кнопок в надежде, что кто-нибудь да впустит тебя в дом. Взявший трубку сразу увидит тебя в камере слежения.
Из-за этих сволочей преступников работать нам, частным детективам, стало невозможно.
— Забавно было видеть, как ты взъерепенился, — сказала Энджи.
Она открыла сумочку и, тряся ею над головой, вытряхнула на пол ее содержимое.
— Да?
Я присел на корточки рядом с ней, и мы начали собирать то, что рассыпалось, и совать это обратно в сумочку.
— Да. Давненько ты не ерепенился.
— Да и ты тоже, — сказал я.
Мы глядели друг на друга, и вопрос в ее глазах, возможно, отражался и в моих.
Что мы с нею теперь? И что осталось после поминок по всему, что унес с собой Джерри Глинн? Как обрести нам вновь счастье?
— Сколько тюбиков губной помады должна иметь в сумке женщина? — спросил я, опять возвращаясь к куче на полу.
— Тюбиков десять будет в самый раз, — ответила она. — Либо пять, если не хочешь таскать лишнего.
По ту сторону стеклянной двери показалась пара. Мужчина походил на адвоката — хорошо уложенные седоватые волосы, красно-желтый галстук от Гуччи. Женщина могла сойти за жену адвоката — измученная, с напряженно-опасливым взглядом.
— Ну, теперь твой ход, — шепнул я Энджи.
Мужчина распахнул дверь, и Энджи, посторонившись, убрала с его пути ногу, прядь ее волос при этом, выбившись из-за уха, растрепалась, прикрыв щеку и глаз.
— Простите, — сказала она, посмеиваясь и пожирая глазами мужчину. — Я в своем репертуаре — как всегда, жутко неловкая, косолапая, как медведь!
Мужчина бросил взгляд вниз на нее, и в неподкупно-суровом взгляде члена коллегии заплясали отсветы ее веселья.
— Ну, я и в пустом помещении умудряюсь на что-нибудь наткнуться!
— Ах, — воскликнула Энджи, — так мы родственные души!
Мужчина улыбнулся, как застенчивый подросток.
— Ловкачи, берегитесь! — сказал он.
Энджи коротко хохотнула, так, словно эта натужная шутка приятно удивила ее. Она сгребла с пола ключи:
— Так вот же они.
Мы поднялись с колен, женщина прошла мимо меня, а мужчина придержал дверь.
— В следующий раз будьте внимательнее, — с напускной строгостью проговорил он.
— Попытаюсь, — с некоторым нажимом сказала Энджи.
— Давно здесь живете?
— Идем, Уолтер, — позвала женщина.
— Уже шесть месяцев.
— Идем же, Уолтер! — повторила женщина.
Уолтер в последний раз взглянул в глаза Энджи и пошел.
Когда дверь за ними закрылась, я съязвил:
— К ноге, Уолтер. Катись отсюда, Уолтер.
— Бедный Уолтер, — сказала Энджи у кнопок лифта.
— Бедный Уолтер. Брось. А кстати, с большим придыханием ты говорить не могла?
— Придыханием?
— "Уже шхесть месяцев", — повторил я, подражая, насколько мог, манере Мэрилин Монро.
— Я не сказала «шхесть», я сказала «шесть», и ни с каким придыханием я не говорила!
— Не говорила так не говорила, Норма Джин!
Она пихнула меня локтем, дверцы лифта открылись, и мы поехали на двенадцатый этаж.
У двери Джея Энджи сказала:
— Подарок Буббы при тебе?
Подарком Буббы был декодер сигнала тревоги. Он подарил мне его на прошлое Рождество, но я еще не имел случая опробовать его на деле. Декодер улавливал звуковой сигнал и снимал его за считанные секунды. Как только на крохотном экране декодера загорался красный свет, достаточно было направить декодер в сторону сигнального устройства и нажать кнопку в центре — и вой сигнала тут же прекращался.
Во всяком случае, так должно было быть теоретически.
Мне и раньше случалось пользоваться оборудованием, которым снабжал меня Бубба, и обычно оно оказывалось прекрасным, если только он не называл это «заготовкой». Последнее на его языке означало, что устройство либо имеет некоторые недостатки, либо еще не проверено в действии. Передавая мне декодер, он заготовкой его не назвал, но все же оценить устройство я мог лишь в квартире Джея.
Из предыдущих моих посещений я знал, что у Джея тоже есть сигнализация, связанная непосредственно с фирмой секьюрити «Портер и Ларусс» в центре города. После того, как прозвучал сигнал тревоги, в вашем распоряжении оставалось тридцать секунд на то, чтобы позвонить в фирму и сказать пароль, иначе прибывали стражи правопорядка.
По пути, когда я упомянул об этом Энджи, она сказала:
— Это моя забота. Доверься мне.
Инструментами из своего набора она открыла