рощ, густую синеву моря и напитанный солью воздух. Туфли она надевала, лишь когда мы приступали к очередному туру охоты на Дезире или Джеффа Прайса; она отправлялась на море ночью и сидела там на капоте автомобиля, слушая прибой, и даже постели в апартаментах она предпочла белый веревочный гамак на балконе.
Я заглянул ей в глаза, и она улыбнулась мне улыбкой, в которой было какое-то грустное понимание и вместе с тем острое любопытство.
Мы немного посидели так, и улыбки постепенно слиняли с наших лиц, но взгляды наши по-прежнему были скрещены, каждый из нас искал на лице другого ответы на невысказанные вопросы.
— Знаешь, — сказала она и, протянув руку через столик, взяла в нее мою руку, — похоже, Фил для нас двоих является как бы укором.
Я кивнул.
Испачканная песком нога Энджи обвилась вокруг моей ноги.
— Мне жаль, если это причинило тебе боль.
— Не боль, — сказал я.
Она подняла бровь.
— Не то, что можно назвать болью, — сказал я. — Но временами это меня беспокоило.
Она поднесла к щеке мою руку и закрыла глаза.
— А я-то считала вас партнерами, а вовсе не любовниками! — послышался голос.
— Это, — не раскрывая глаза, сказала Энджи, — должно быть, Рита.
Так оно и было: Рита в своей необъятной шляпе, своих сетчатых чулках, на этот раз ярко-красных, двигалась к нам, неся наши тарелки с креветками, раками и дандженесским крабом. Рите чрезвычайно нравилось, что мы сыщики. Ей было интересно всё: и в скольких перестрелках мы участвовали, в скольких погонях преуспели и скольких преступников ухлопали.
Она поставила на столик тарелки и сняла с нашей папки с записями пакет с пивом, собираясь очистить стол и переставить нашу пластмассовую посуду, но теплый ветерок подхватил записи и пластмассовые ножи-вилки и швырнул их на пол.
— О господи! — воскликнула Рита.
Я вскочил, чтобы помочь ей, но она оказалась проворней — быстро сгребла записи, сунула их в папку и двумя пальцами подхватила выпавшее фото, которое уже успело очутиться возле перил. Она с улыбкой повернулась к нам, причем левая нога ее была еще полуповернута туда, где она охотилась за фото.
— Ты потеряла свое призвание, — сказала Энджи. — Истинное твое предназначение — это во всем опережать янки.
— Был у меня один янки, — ответила Рита и взглянула на поднятую фотографию. — Гроша ломаного не стоил, только и делал, что рассуждал о...
— Ну же, Рита, — подначил я ее. — Продолжай, не стесняйся!
— Эй, — сказала она, не спуская глаз с фото, и опять повторила: — Эй!
— Что такое?
Она передала мне папку и фото и ринулась с веранды внутрь ресторанчика.
Я тоже поглядел на пойманную ею фотографию.
— В чем, собственно, дело? — спросила Энджи, когда я сунул фотографию ей.
Рита опять взбежала на веранду и протянула мне газету.
Это был экземпляр «Сент-Питерсбург таймс», свежий номер, раскрытый ею на странице 7.
— Гляди, — запыхавшись, проговорила она и показала мне заметку на середине страницы.
Заголовок был такой: Задержан по делу об убийстве в Брадентоне.
Речь шла о некоем Дэвиде Фишере, которого подозревали, что именно он зарезал ножом неопознанного мужчину, найденного в номере брадентонского мотеля. С первого взгляда на фотографию Фишера я понял, почему Рита принесла мне газету.
— Господи, — сказала Энджи, взглянув на фотографию. — Это же Джей Бекер.

18

В Брадентон мы отправились по 275-й автостраде на юг через Сент-Питерсбург, чтобы потом очутиться на гигантском уродливом мосту, называющемся Солнечным и тянувшемся через Мексиканский залив. Мост этот соединяет округ Тампа/Сент-Питерсбург с округом Сарасота/Брадентон. Мост состоит из двух пролетов, формой своей напоминающих спинные плавники. Издали, когда солнце опускается в воду, а небо становится пунцовым, спинные плавники кажутся дымчато-золотистыми, но когда мы выехали на самый мост, стало видно, что плавники — это просто крашенные в желтый цвет железяки, соединенные в мал мала меньше треугольники. В основании железяк располагались прожекторы; включенные, они в соединении с закатным солнцем и давали эффект золотистости.
Любят же здесь яркие краски, ей-богу!
«Неопознанный мужчина, — продолжала читать Энджи газетную заметку, — предположительно лет тридцати с небольшим, был найден лежащим ничком на полу своего номера в мотеле „Пальмовый остров“ со смертельной ножевой раной в брюшную полость. Подозреваемый