В десять утра 12 февраля Прайс взломал код счета, находившегося в банке на Больших Каймановых островах, перевел деньги на свой личный счет в Банке Содружества, после чего в одиннадцать часов того же утра снял их со счета. Выйдя из банка, он исчез.
Двадцать одну минуту спустя Дезире Стоун припарковала свою машину возле дома № 500 по Бойлстон-стрит, в девяти кварталах от банка Прайса. С тех пор ее также больше никто не видел.
— Да, кстати, — сказал я, думая о Ричи Колгане, — кто возглавляет Церковь? На чьи средства она существует?
— Никто этого не знает, — ответил Мэнни.
— Повтори-ка.
Он покосился на Буббу:
— Нет, правда. Я серьезно говорю. Должно быть, члены совета знают, но люди вроде меня — нет.
Я взглянул на Джона.
Тот кивнул:
— Настоятелем Церкви считается преподобный Кетт, но за последние пятнадцать лет его никто в глаза не видел.
— А может быть, и за двадцать лет, — сказал Мэнни. — Впрочем, Кензи, платят нам хорошо. Щедро платят. Так что мы не в обиде и лишних вопросов не задаем.
Я взглянул на Энджи. Она пожала плечами:
— Нам нужна фотография Прайса.
— Она есть на дискетах, — сообщил Мэнни. — В файле «ФПЦУС» — файлы персонала Церкви и «Утешения в скорби».
— Можете рассказать еще что-нибудь о Дезире?
Мэнни покачал головой, и когда он заговорил, в голосе его послышалось страдание.
— Хороших людей можно встретить не так уж часто. Я имею в виду людей по-настоящему хороших. Вот здесь сейчас, в этой комнате, таким ни одного не назовешь. — Он оглядел всех присутствующих. — А о Дезире так сказать можно было. Она была слишком хороша для этого мира. И сейчас, возможно, валяется в какой-нибудь канаве.

* * *

Бубба опять оглушил до беспамятства Мэнни и Джона, после чего Нельсон и Туоми отвезли их на ту часть городской свалки, что находится под мостом через Мистик-Ривер в Чарльстоне. Они дождались, пока те очухаются со связанными руками и кляпом во рту, потом, вышвырнув их на землю из задней двери фургона, запузырили пару очередей в землю возле самых их голов и стреляли, пока Джон не заскулил, а Мэнни не заплакал. Только тогда они уехали, оставив их лежать на свалке.

* * *

— Иной раз на людей только диву даешься, — сказал Бубба.
Мы сидели на капоте «краун Виктории», припаркованной у обочины напротив Плимутского исправительного заведения. С нашего места был виден парк для заключенных с теплицей и слышались бодрые звуки баскетбольного матча, звуки эти неслись с той стороны стены, хорошо резонируя на свежем воздухе. Но одного взгляда на колючую проволоку, шедшую по верхнему краю стены, проволоку, скрученную и злобно извивающуюся, на фигуры вооруженных до зубов часовых на их вышках было достаточно, чтобы понять, что перед тобой — место, где людей держат взаперти. И как бы ты ни относился к проблеме преступления и наказания, факт остается фактом. И факт этот непригляден.
— А может быть, она жива, — сказал Бубба.
— Угу, — отозвался я.
— Нет, серьезно. Как я сказал, на людей иной раз только диву даешься. До того, как эти два кретина очухались у меня дома, вы двое рассказывали мне, как она однажды обошлась с одним парнем, пшикнув на него нервно-паралитическим газом.
— Так что же? — спросила Энджи.
— Значит, она крепкий орешек, понимаете? Я что сказать хочу — представьте себе, рядом с вами человек, а вы вытаскиваете жестянку с газом и пшикаете ему в глаза. Знаете, это ведь не пустяк. Эта девчонка с характером. Возможно, она смогла как-то улизнуть от этого мерзавца Прайса.
— Но тогда она позвонила бы отцу. Попробовала бы наладить какой-нибудь контакт.
Он пожал плечами:
— Возможно. Не знаю. Детективы-то вы, а я всего лишь неуч, посаженный в тюрьму за хранение оружия.
Он откинулся на капот и, задрав голову, стал глядеть на гранитные стены, колючую проволоку и низкое потемневшее небо.
— Пора, — сказал Бубба.
Энджи крепко обняла его и поцеловала в щеку.
Я пожал ему руку.
— Хочешь, мы проводим тебя до самых дверей?
— Нет. Это вроде как вы мои родители и меня в школу в первый день провожаете.
— В школу в первый день, — повторил я. — Помню, ты тогда здорово отколошматил Эдди Рурке.
— За то, что он стал дразниться, что мои родители меня до дверей провожают. — Он подмигнул. — Ну, через год увидимся.
— Да мы раньше увидимся, — сказала Энджи. — Ты что, думаешь, мы тебя забудем и не станем ходить на свидания?
Он