в которой я распознал улыбку. Потом он поставил фотографию обратно на стол, а мы сели напротив него.
— Вам обоим известен частный детектив по имени Джей Бекер?
— Джея мы знаем, — сказал я.
— Работает в «Сыскном агентстве Хемлина и Коля», — сказала Энджи.
— Правильно. И какого вы о нем мнения?
— В профессиональном смысле?
Тревор Стоун пожал плечами.
— Он свое дело знает, — сказала Энджи. — Хемлин и Коль берут к себе только самых лучших.
Стоун кивнул:
— По-моему, несколько лет назад они и вам обоим делали предложение перейти к ним.
— Как это вы пронюхали? — удивился я.
— Но ведь это так, верно?
Я кивнул:
— И, насколько я понимаю, это было щедрое предложение. Почему же вы отказались?
— Мистер Стоун, — сказала Энджи, — на случай, если вы не заметили, мы не принадлежим к типу людей, отливающихся в кругах бизнесменов и политиков.
— Ну а Джей Бекер — человек другого типа?
Я кивнул:
— Он несколько лет прослужил в ФБР — до того, как сделал выбор в пользу больших денег, которые платят в частных фирмах. Он любит хорошие рестораны, красивую одежду, красивые многоэтажные дома и всякое такое. И костюмы на нем сидят хорошо.
— И, как вы сказали, он отменный специалист.
— Замечательный! — воскликнула Энджи. — Ведь именно его стараниями были доказаны связи Бостонского федерального банка с мафией.
— Да, знаю. Кто, вы думаете, нанял его на эту работу?
— Вы, — сказал я.
— И еще несколько видных бизнесменов, потерявших деньги во время краха на рынке недвижимости и падения курса доллара и фунта в 1988 году.
— Если вы обращались к нему раньше, почему вас интересует наше мнение о нем?
— Потому, мистер Кензи, что не так давно я привлек мистера Бекера, как и все «Агентство Хемлина и Коля», к розыску моей дочери, поручив им это дело.
— Розыску? — переспросила Энджи. — Сколько же времени она отсутствует?
— Четыре недели, — ответил Стоун. — Тридцать два дня, чтобы быть точным.
— Джей нашел ее? — спросил я.
— Не знаю, — сказал Стоун, — потому что теперь пропал и мистер Бекер.

* * *

На улице в то утро было холодно, но не слишком, так как ветер был несильным, а столбик термометра показывал тридцать с небольшим. Такой холод ощущается, но до костей не пробирает.
Однако на заднем дворе Тревора Стоуна ветер задувал с Атлантики, с его газона видны были барашки волн, и холод ударял в лицо, как снежком. Я поднял воротник кожаной куртки, защищаясь от океанского бриза, а Энджи сунула руки поглубже в карманы и съежилась, втянув голову в плечи. Но Тревор Стоун вышел на ветер. Провожая нас, он надел лишь легкий серый плащ, и плащ этот с хлопаньем бился о его тело в то время, как он стоял лицом к океану, храбро бросая вызов пронизывающему ветру.
— "Хемлин и Коль" вернули мне деньги, отказавшись от поручения, — сказал он.
— По какой причине?
— Не объяснили.
— Это неэтично, — возмутился я.
— Ну и что вы мне предлагаете?
— Обратиться в гражданский суд, — сказал я. — И выиграть дело.
Оторвав взгляд от морских далей, он обратил его к нам и не отводил, пока мы не догадались.
— Любое исковое заявление бессмысленно, — заметила Энджи.
Он кивнул:
— Потому что я умру раньше, чем дело дойдет до судебного разбирательства.
И он опять повернулся лицом к ветру, а к нам спиной, и слова его долетали до нас вместе с резкими порывами ветра.
— Я привык к тому, что пользуюсь влиянием, любое неуважение в мой адрес мне в диковинку, как и чувство страха. Теперь же я бессилен. Каждый знает, что я умираю. Каждый знает, что времени для борьбы у меня не осталось. И каждый, я уверен, внутренне посмеивается.
Я пересек газон и встал рядом с ним. Он стоял на самой кромке, там, где кончалась трава, обнажая черный камень утеса, угольно поблескивающий на фоне штормового моря.
— Так почему же именно мы? — спросил я.
— Я наводил справки, — сказал он. — Все, к кому я ни обращался с расспросами, уверяли меня, что вы двое обладаете теми двумя качествами, которые мне так нужны.
— Какими? — спросила Энджи.
— Честностью.
— В той мере, в какой...
— ...в какой это возможно в нашем развратном мире, да, мистер Кензи. Но вы честны с теми, кто завоевал ваше доверие. А я намерен ваше доверие завоевать.
— Похищение — не лучший для этого способ.
Он пожал плечами:
— Я дошел до крайности, и часовой механизм внутри меня запущен и тикает. Вы закрыли свой офис и отказываетесь