Та горькая правда была замурована в нем все это время, с тех пор как он запер на замок часть своей души.
Мильо смотрел на него тяжелым взглядом.
— Глупости, — повторил он. — Особенно в свете того, что Кристофер Хэй скоро умрет. Я хочу, чтобы ты убил его.
Долгое время М. Мабюс ничего не говорил. Казалось, он пристально смотрит в самый центр Леса Мечей. Наконец, он спросил ничего не выражающим голосом:
— А как насчет мадемуазель Сирик?
— Я хочу, чтобы ты ее доставил сюда.
— Живой или мертвой?
Этот простой вопрос привел Мильо в бешенство. Он подбежал к М. Мабюсу, вырвал у него из рук меч и приставил все три его лезвия к горлу вьетнамца.
— Живой, болван! Неужели все тебе надо объяснять обязательно в категориях жизни и смерти? Доставь ее мне живой, но так, чтобы все выглядело как будто она умерла. Ты понимаешь нормальный французский язык?
М. Мабюс, притиснутый спиной к столу, безразлично взирал в лицо человека, которого он знал так хорошо и в то же время не знал совсем. Будто он и этот человек родились на разных планетах. О каком понимании здесь может идти речь?
Именно тогда М. Мабюс увидел сквозь призму знания, дарованного ему Лесом Мечей, что он больше узнал о природе человека из того краткого мгновения, когда он и Кристофер Хэй стояли друг против друга в заброшенной конюшне в Турет-сюр-Луп, чем из долгих лет, проведенных им у Француза, на службе честно-двуличной.
И он понял, что привлекло его в Кристофере Хэе. Между ним и Терри Хэем не все закончено: осталось незавершенным одно важное дело. Терри Хэй умер, но искра его духа живет в его младшем брате. Вот что поразило М. Мабюса до такой степени, что он не смог ему сделать ничего плохого.
Перед ним открылась дверь, обещавшая не только забвение, но и мир. Мир его духу, так долго томившемуся в кошмарном чистилище. Конец нигилизма. Драгоценный дар возрожденной веры.

* * *

До Парижа они добрались к закату дня. Сутан придавила акселератор до самого пола, и «Альфа-Спейдёр» пожирал милю за милей. Лион и страна шато остались далеко позади.
Она не обмолвилась словом ни с кем из них. Выражение ее лица было мрачно, будто она ехала на похороны, и Крис в конце концов забеспокоился. Он пытался поговорить с ней, когда Сив поехал в агентство, чтобы вернуть арендованный автомобиль, и еще один раз, во время обеда, но она отмалчивалась.
Когда Сив вернулся — он выходил в фойе, чтобы переговорить по телефону с Дианой), Крис забыл о ее дурном расположении духа.
— Крис, что ты можешь сказать о Маркусе Гейбле? — спросил Сив, присаживаясь к столику. Он не закончил второе блюдо, но теперь он, кажется, потерял интерес к еде.
Крис пожал плечами.
— Ничего, — ответил он. — Гейбл был моим клиентом.
— Я знаю, — сказал Сив. — Я следил за процессом, как и все у нас в участке. Но я спрашиваю тебя не о том, виновен или не виновен он в убийстве его жены.
И Сив рассказал им о том, что узнала Диана в Файэтвилле.
— Таким образом выходит, — закончил он, — что Маркус Гейбл и Арнольд Тотс одно и то же лицо. Он был также Вергилием и Волшебником — главным спиногрызом в нашем с Терри отряде. Кроме того, он был связан с ЦРУ и, по-видимому, до сих пор в какой-то мере сотрудничает с этой организацией. Я полагаю, что он замешан в преступлениях, совершенных Трангом. Во всяком случае, нам надо рассмотреть потенциальную возможность этого.
Холодный ком подкатил к горлу Криса. Теперь и он был вынужден отодвинуть от себя тарелку.
— Так значит он не случайно выбрал меня в адвокаты?
— Думаю, нет.
Крис почувствовал легкое подташнивание.
— Что ему теперь надо? Что он замышляет?
— Не знаю, — признался Сив. — Но у меня такое ощущение, что, найдя Транга, мы сделаем гигантский шаг к ответу на твой вопрос. — Он немного помолчал. — Ну как, ты до сих пор хочешь цитировать из устава, регламентирующего взаимоотношения между адвокатом и его клиентом?
— Дело не в том, что я хочу, — ответил Крис. — Дело в профессиональной этике.
— Скажи об этом Терри, если сумеешь вернуть его с того света, — посоветовал Сив с горечью. — А я попробую сделать то же самое для Доминика.
Крис смотрел в свой пустой стакан. Конечно, нельзя разглашать того, что Гейбл конфиденциально сообщил ему относительно смерти его жены, но у него с ним была масса неофициальных разговоров, которые он мог повторить. Если, конечно, они помогут им