Когда еще пришли большие мальчики из Локсли. И там был один мальчик, который мне вроде бы понравился. И он все время на меня смотрел. Я рассказывала тебе — мы еще в спортивном зале танцевали, помнишь?
— Помню, детка.
— И я тоже на него смотрела. Ну, потому что он такой классный. Волосы светлые, как у меня, а глаза темные-темные. И я чувствовала, что я ему нравлюсь.
— У-гу.
— Ну вот... И он подошел ко мне. Он шел через весь спортзал, оттуда, где он стоял вместе со своими друзьями, — все в синих форменных куртках, — и остановился прямо напротив нас с Вайноной и пригласил меня на танец.
— Так.
— А я ему отказала.
В комнате на миг повисла тишина.
— Не знаю, что на меня нашло, — продолжила Молли. — Я очень хотела с ним потанцевать, и он такой классный, и все такое, и он шел ко мне через весь зал, а я сказала: «Нет». Иногда я думаю, что со мной что-то не так.
— С тобой все нормально, дорогая.
— Надеюсь. Он так смутился. А мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Может, ты не знала, как тебе следует себя вести? Все-таки танцевать с незнакомым мальчиком, к тому же старше тебя.
— Возможно, — ответила Молли и снова надолго замолчала. — На прошлой неделе у Вайноны началась менструация, — вдруг сообщила она.
— Правда?
— Да. Как ты думаешь, а у меня когда?
— Уже скоро.
— Вайнона говорит, это неприятно.
— В общем-то она права.
— Но мне все равно хочется поскорее.
— Все будет нормально, дорогая, — улыбнулась Сара.
— Вайнона — моя самая лучшая подруга на всем свете.
— Очень хорошо.
— Кроме тебя, мамочка.
Сара поспешно отвернулась.
— Мама!
— Что, детка?
— Почему ты плачешь?
— Потому что я очень тебя люблю, — ответила Сара. Она подоткнула одеяло и наклонилась поцеловать дочь. — Спокойной ночи, лапуля, — прошептала она.
— Я тоже тебя люблю, — улыбнулась Молли.
— Я знаю.
— Хотелось бы мне поскорее вырасти, — глубоко вздохнула девочка и закрыла глаза.
Сара вернулась в гостиную, где ее ждал Майкл.
Предательство.
Образцовая жена, образцовая мать принялась рассказывать мужу, что они в школе решили проводить встречи учителей каждую среду по вечерам...
— Надеюсь, ты не возражаешь? Мы просто считаем...
— Не говори глупости, — перебил ее он.
«Как легко его обмануть», — мелькнуло у нее в голове.
И как естественно у нее все получается.
Слегка надув губки, она принялась жаловаться, что его работа стала для него важнее родной жены. Кстати, над чем он сейчас работает?
— Не могу сказать, — ответил он.
— По-прежнему — страшный секрет, да?
— Страшнее не придумаешь.
— А когда расскажешь?
— Когда закончу.
— А пока так и будешь уходить каждый день с рассветом...
— Протестую, Ваша Честь.
— Ну, в полседьмого.
— За всю прошедшую неделю только один раз я ушел так рано.
— А сегодня кто ездил на работу?
— Важное совещание, что поделаешь.
— О чем?
— О том, как установить подслушивающее устройство.
— Где?
— Секрет.
— Почему?
— Секрет.
— Нет расскажи.
— Обязательно, когда это перестанет быть секретом.
«Ох уж эти секреты», — подумала она.
— Хочешь заняться любовью? — спросила Сара.
— Да, — ответил он.
«Шлюха», — подумала она.

* * *

— Хотя вы оба и являетесь опытными детективами, — начал Майкл. («Один из нас — точно», — подумал Реган.) — ...И провели множество дел, связанных с прослушиванием, по закону я обязан проинструктировать вас относительно правил прослушивания разговоров в лавке портного.
Они сидели в его кабинете ранним утром в понедельник, первого февраля. Детективам скоро предстояло отправиться на квартиру, откуда будет вестись прослушивание. Майкл зачитал им ордер и теперь собирался перейти к лекции по минимизации, которую каждый из них слышал уже не меньше тысячи раз.
«Я-то уж точно не меньше», — подумал Реган.
Сперва он сообщил им, что суды, как правило, воспринимают ордер на прослушивание точно так же, как любой другой ордер, допускающий только ограниченный сбор информации и свидетельств. Закон не делает различий между прослушиванием и записью разговора.
— Юридически нет никакой разницы, был ли разговор просто подслушан или записан на пленку, — продолжал Майкл. — В любом случае разговор считается перехваченным.
Далее он сообщил, что, согласно ордеру, они получили право перехватывать сказанное определенным лицом — Эндрю Фавиолой — и прочими подозреваемыми и возможными соучастниками,