на юг, открывался восхитительный морской пейзаж — безбрежный океан до островов Статиа и Сент-Китс. А за домом виднелась горная дорога к зданиям, окружавшим отель в Морн-Лури. По вечерам ее живописно подсвечивали электрическими огнями. Сидя за туалетным столиком лицом к окну, Сара набрала номер офиса мужа. За открытыми ставнями солнце начало погружаться в океан, окрасив небо в разноцветье заката.
— Уэллес, Отдел по борьбе с организованной преступностью.
— Здравствуйте, мистер Уэллес. Я хочу сообщить о преступлении.
— Что случилось, мэм? — подхватил он, сразу узнав ее голос.
— Преступное пренебрежение супружеским долгом.
— В уголовном кодексе нет такой статьи, мэм. Есть пренебрежение обязанностями родителя — параграф два-шесть-один...
— Нет, в моем случае пострадал не ребенок, а взрослый, — объявила она.
— Взрослый, понятно. Пол пострадавшего?
— Женский, мистер Уэллес. Очень женский. Майкл, я начинаю чувствовать себя брошенной. Когда ты...
— Я понял, мэм. Преступная халатность, параграф один-два...
— ...когда ты наконец приедешь?
— Сразу, как только освобожусь, дорогая.
— Я скучаю по тебе.
— И я тоже. Но я не могу бросить дело на полдороге. Кажется, нам удалось напасть на нечто важное. Чтобы сказать точнее, надо копнуть еще глубже. Однако, как бы ни сложились обстоятельства, к Новому году я обязательно приеду.
— То есть до отъезда домой нам удастся провести вместе всего день или два.
— Целых три дня и три ночи.
— Все-таки я не понимаю, почему такая срочность. А еще кому-нибудь Сканлон отменил отпуск или только тебе?
— Джорджи пришлось задержаться до завтра.
— А почему ты тоже не едешь завтра?
— Тогда некому будет вести дело.
— Какое дело?
— Секрет.
— Даже от меня?
— Даже от тебя.
— Сокрытие информации от супруги — преступление категории Г, за которое предусмотрено наказание сроком...
— Я люблю тебя, — перебил он.
— Я тоже люблю тебя. Пожалуйста, приезжай поскорее.
— Как смогу, дорогая. Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
— Завтра уезжает моя сестра...
— Знаю.
— Иоланда сейчас кормит Молли. А мы с Хите, как большие, пойдем обедать в ресторан.
— Что на тебе надето?
— В данный момент или что я собираюсь одеть вечером?
— А что мне больше понравится?
— В данный момент, но я очень тороплюсь.
— Все равно скажи.
— Шелковый белый лифчик и такие же трусики.
— М-м-м-м-м. И туфли на высоком каблуке?
— Пока нет. Перезвони попозже, поболтаем на сексуальные темы.
— Когда?
— После одиннадцати все уснут.
— А почему бы тебе самой не позвонить мне?
— Хорошо. Но предупреждаю — постарайся выгнать всех посторонних из кабинета.
— Буду ждать.
— И я тоже.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — проворковала она.
— Потом, — отрезал он и повесил трубку.

* * *

Где-то дальше по коридору раздался смех.
Здание настолько опустело, что любой звук в нем отдавался эхом. На этой неделе в уголовном суде слушалась лишь пара-другая второстепенных дел да проходили заседания, связанные с текущими арестами. В огромном сером комплексе на Центральной улице осталось лишь минимальное число сотрудников, необходимое для того, чтобы колеса правосудия не перестали вращаться вовсе. Майкл в одиночестве сидел перед компьютером в кабинете на шестом этаже. Настенный календарь показывал сегодняшнее число — 28 декабря, на циферблате часов мерцали цифры 18.37. Он собирался поработать еще несколько часов, а потом закруглиться, поймать такси и поехать в ресторан съесть хороший кусок мяса. Он чувствовал себя как единственный уцелевший после взрыва атомной бомбы. Смех в коридоре затих. По мраморному полу за дверью процокали женские каблучки, и снова воцарилась тишина. Майкл обратился к экрану.
В память компьютера были занесены не все записи, связанные с делом Фавиолы. Всего набралось более восьми тысяч часов записанных разговоров, из которых чуть более половины успели перенести на компьютерный диск за время, прошедшее с прошлого августа, когда завершился процесс. Кстати, процесс весьма скучный. До начала суда прокурор чуть ли не под микроскопом изучал каждую запись. Собранную информацию использовали для того, чтобы навечно упрятать за решетку Энтони Фавиола, но больше на него ничего не нашлось. Когда Майкл обратился в архив прокуратуры, его даже спросили, зачем ему нужен этот хлам. Он ответил, что собирается провести дополнительный