чтобы вы не вызвали ее в качестве свидетеля и не огорчили тем самым свою чертову дочь...
«Я не думал, что вы захотите подвергать ее всему этому».
— Еще чего, — сказал он вслух.
«А я-то думал, что вы ее любите».
— Да, я люблю ее, — сказал он в темноту. Долго еще он лежал без сна, терзаемый противоречивыми мыслями и чувствами.
В конце концов он включил лампу, открыл ящик ночного столика, вытащил оттуда справочник и быстро набрал номер телефона.

* * *

Билли отвез ее в «Буона Сера», ресторанчик в Бруклине, где они впервые пообедали на людях...
— Неправда.
— Что — неправда?
— Мы обедали на людях в Сент-Барте. А еще пили кофе с круассанами в забегаловке на Второй авеню.
— Это все было раньше.
— Да. Раньше. Круассаны с шоколадом. В день, когда мы в первый раз поссорились.
— Мы тогда не ссорились. Я просто встала и ушла.
— Потому, что я поцеловал тебя.
— Да.
— Я собираюсь поцеловать тебя сейчас. Не уходи.
Он поцеловал ее сразу же, как только она села за стол.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.
— И ты тоже, — ответила она.
Сегодня она надела голубой костюм, белую блузку с галстуком и голубые туфли. Он пришел в синем костюме, белой рубашке, галстуке и черных туфлях.
— Мы подходим друг к другу по цвету, — заметил он.
— Абсолютно.
Он взял в руки ее ладони. Точно так же, как тогда, когда они впервые пришли сюда. Как она тогда боялась, что их увидят!
— Нам надо поговорить, — сказал он. — Но сперва закажем что-нибудь выпить.
— О чем ты хочешь поговорить?
— О будущем. О нашем будущем.
К столику, потирая руки и улыбаясь до ушей, подлетел велеречивый хозяин.
— Si, signor Faviola, — сказал он. — Mi dica.
Знакомый ритуал повторился еще раз.
«Нет у нас никакого будущего», — думала она.
Когда принесли заказ, Эндрю поднял бокал:
— За тебя.
— За тебя, — ответила она.
— За нас, — поправился Эндрю и чокнулся с ней.
Они выпили.
— Ух, — сказал он.
— Ух, — сказала она.
Он поставил бокал и снова взял ее руки в свои.
— Когда я позвонил тебе ночью...
— Я решила, что ты сошел с ума.
— Почему? Он же знает. Больше нечего бояться.
— Но звонить в четыре часа ночи?
— Ты все еще спишь с ним?
— Нет.
— Хорошо. Я позвонил, потому что хотел сказать тебе все по телефону. Но передумал...
— Что — все?
— Я слышал коннектикутскую пленку.
Она едва не вырвала свои руки из его ладоней. Но он удержал ее. Он не отпускал ее руки, не отводил глаз от ее лица.
«Он убьет меня, — подумала она. — Он привел меня сюда, чтобы кто-то убил меня».
— Кажется, я знаю, почему ты это сделала... — сказал он.
— Эндрю, ты должен понять...
— Мне очень неприятно, что ты так поступила, но я...
— Молли, — произнесла она.
— Знаю.
— Я была вынуждена.
— Знаю.
— Но... пленка? Ты слышал пленку?
— Твой муж приходил ко мне.
— Что? Когда?
— Вчера вечером. Он предложил мне сделку.
— Эндрю, что ты говоришь?
— Я являюсь с повинной, он меня сажает, и мы тебя в это дело не впутываем.
— Являешься с повинной?
— Да. По двум убийствам. Я отказался. Думаю, он согласится на одно. В таком случае я соглашусь.
— Что значит: вы меня не впутываете?
— Никто ничего не узнает. Никто вообще не услышит пленки.
Она кивнула.
Он по-прежнему держал ее руки в своих и не отводил от ее лица внимательных глаз. Она отвернулась.
— Я чувствую себя последним дерьмом, — призналась она. — Словно я сама, своими руками отправляю тебя за решетку.
— Нет. — Он покачал головой. — Сара, я по-прежнему хочу жениться на тебе.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не знаю, сколько лет меня не будет, — сказал он.
Она крепко сжала его руку.
— Но у меня хорошие адвокаты, и, возможно, нам удастся нажать на кое-какие кнопки. Я надеюсь, что мне удастся выйти...
— Эндрю, — взмолилась она, — пожалуйста, не разрывай мне сердце.
— Я люблю тебя, Сара, — сказал он.
— Я тоже тебя люблю. О, мой родной, милый, хороший, я так тебя люблю.
— Тогда обещай мне, что...

* * *

Громилы Пети Бардо вошли в ресторан.
Они двигались как автоматы. У каждого правая рука скрыта под полой пиджака, пальцы сжимают «узи» калибра девять миллиметров. Несколько мягких, широких шагов — и они оказались уже посреди ресторана. «Простите, сэры, что вам...» — подскочил было к ним официант, но они отодвинули его в сторону и продолжили свое быстрое скольжение к столику в глубине ресторана. Сидевший