ты хуже? Почему бы и тебе не полетать вместе со всеми?»
Сара молчала.
— Но что интересно: когда видишь работы этого человека, вдруг понимаешь, что он мог летать без всякой травки. Все, что нужно для полета, он находил в себе самом.
— Верно, — согласилась Сара.
— Вот здесь. — Лоретта приложила руку к груди. — Вот здесь, — повторила она.
Наступившую тишину разорвал школьный звонок.
— Мы неплохо сегодня поработали, правда? — сказала Лоретта.
— Конечно. После уроков придешь?
— Обязательно.
— Тогда до встречи.
— Матисс жив! — с улыбкой выпалила девочка, вскинула сжатый кулак в знак приветствия и направилась к двери.
Стрелки часов показывали десять минут первого.
Время ленча.
Сегодня Саре что-то не хотелось идти в учительскую столовую.
Хотя погода и не располагает, она лучше дойдет до кофейной на углу Леке и Пя...
Вдруг она поймала себя на том, что думает об Эндрю Фарелле.
О том, как она испугалась, что кто-нибудь из коллег увидит их за чашкой кофе.
И как они пошли не в ближайшую к школе забегаловку, а...
И о запахе крепкого кофе...
И о вкусе шоколада на ее губах...
О том, как Эндрю наклонился через стол и поцеловал ее.
Сара поспешно прогнала прочь опасные мысли.

* * *

С каждой встречей Руди выглядел все хуже и хуже. Эндрю так до конца и не понял, отказался ли его дядя возглавить организацию потому, что действительно не захотел взваливать на себя такую ответственность, или он просто знал, как мало ему осталось жить. В глазах всех именно он являлся законным наследником. Но рак распорядился по-своему.
Самый строго охраняемый секрет в семье.
«Никогда не действуй с позиции слабости, — учил его отец. — Никому и в голову не должно прийти, что причиной пусть самого незначительного твоего решения стала твоя слабость. Только сила может предопределять любое действие. Или пусть так кажется со стороны».
Если бы он занял место отца только потому, что дядя болен, другие отнеслись бы к нему без должного уважения. Эндрю не занимал столь высокого положения в организации, как его дядя, не прошел, подобно ему, путь наверх от самого низа, не имел ни опыта, ни умения Руди Фавиолы. Но когда тот с позиции силы отказался от повышения и назвал своего племянника в качестве законного преемника, это назначение приобрело вес авторитетного королевского приказания, которое никому не пришло бы в голову оспаривать.
Добьется ли Эндрю окончательного признания — уже другой вопрос. Его отец возглавил организацию клана Торточелло, убив его главу. Эндрю отлично знал эту историю. Он читал все газетные отчеты о гибели Ральфа Торточелло и знал, что такой же конец может ждать и его самого, если кто-нибудь попытается оспорить его право на власть. Он надеялся, что успех китайско-колумбийской сделки укрепит его позиции. Именно об этом они с дядей Руди и хотели поговорить сегодня.
— Вилли снова связывался с Морено, — сообщил тот. — Должен тебе сказать, наш Вилли ни жив ни мертв от страха. Морено может пришить его в любую минуту, и он это прекрасно понимает. Вилли нравится на Карибах, и он не хочет возвращаться на север. Но если наш план не сработает, его придется оттуда выдернуть, и побыстрее, иначе он и оглянуться не успеет, как пойдет на корм акулам.
— Я отдаю себе отчет.
— Сейчас Морено должен понять, что если он не сработается с нами, то в Штатах ему делать нечего. Где бы он ни попытался сплавлять товар — в Нью-Йорке, Майами, Нью-Орлеане, Хьюстоне, Сан-Диего, — он везде пролетит, потому что наши люди передушат его дилеров, как крыс. Всем следует осознать: хочешь иметь дело с Морено — жди встречи с людьми Фавиолы. Конечно, никому не приятно, когда тебя загоняют в угол, но, черт побери, мы предлагали ему выгодную сделку. Никто не виноват, что он такой упертый. Теперь он в курсе, что ты здесь главный, что с ним не какой-нибудь клерк от нечего делать приезжал поболтать. Еще он знает, чей ты сын, а с Энтони Фа-виолой шутки плохи, где бы он ни был, хоть в Канзасе, хоть на Луне. Он все знает. Непонятно только, чего он тянет.
— А как ты думаешь, почему?
— Хочет кусок пожирнее. Он понимает, что мы держим его за яйца, ведь не может он работать с людьми, которые нас боятся. Все очень просто. В задницу себе он свой кокаин не засунет, торговать им на улицу не пойдет. Но он вовсе не дурак. Он знает, что пускает нас в свое дело в обмен на треть чего-то,