маленького катера, весь мокрый, тяжело переводя дыхание, и молча смотрел, наклонив голову набок и уперев руки в боки, на Сару, припавшую к дочери. Молли кашляла, чихала и плевалась, но в остальном вроде бы не пострадала, разве что испугалась до полусмерти.
— Спасибо, — прошептала Сара, обращаясь скорее к Богу, чем к высокому незнакомцу.
Тот кивнул в ответ, все еще тяжело дыша после необычного заплыва.
Представился он как Эндрю Фарелл.
Пояснил, что приехал в Сент-Барт по делам, а остановился в отеле «Гуанахани».
Она сказала, что не знает, как его отблагодарить.
Позже она припомнит все это до мельчайшей подробности.
Он ответил, что просит только об одном: чтобы его отвезли назад к яхте, где остались его туфли.
Только тут она поняла, что он бросился в воду полностью одетым, успев сбросить только туфли. Белая рубашка с длинными рукавами прилипла к груди и рукам, пастельно-голубые брюки потемнели от воды.
Она снова поблагодарила его, когда он залез по трапу на борт яхты. И Молли пропищала тоненьким голоском: «Спасибо, мистер Фарелл».
Значительно позже Сара позвонила в отель «Гуанахани» и попросила позвать к телефону мистера Фарелла. Когда он взял трубку, она представилась: «Сара Уэллес, чью дочь вы спасли...», словно по свету разгуливало по меньшей мере с десяток Сар Уэллес, чьих дочек он спас и которые с опозданием осознали, что должны ему больше, чем поездка на катере к яхте за туфлями...
— Глупости, — ответил он. — Я рад был помочь.
Потом она вспомнит все это.
— В общем, — продолжала она, — мы с дочкой чувствуем, что не достаточно выразили нашу благодарность. Мистер Фарелл... если у вас нет других планов, могли бы мы пригласить вас сегодня вечером пообедать с нами? Молли просит передать, чтобы вы выбирали любой ресторан на острове...
— Только если я плачу, — ответил он.
Потом она все это будет вспоминать.
— Нет, нет! — вскричала она. — Разумеется, об этом не может быть и речи.
— Плачу я, — повторил он. — Я заеду за вами в семь тридцать. Я знаю, где вы живете.
Позже она задумается, откуда он знал.
— Семь тридцать нас устраивает, — сказала она, — но я настаиваю...
— До встречи, — бросил он и повесил трубку.

* * *

Майкл позвонил Джорджи домой в четыре часа дня, когда тот уже складывал чемоданы.
— У меня к тебе несколько вопросов, — объявил он.
— Я в отпуске, — огрызнулся Джорджи.
— Речь идет об Энтони Фавиола.
— И все равно я в отпуске.
— Тогда только один маленький вопрос.
— Надеюсь, действительно очень маленький. Я уже собирался выходить.
— Кто такой Лино?
— Со вчерашнего дня, когда ты меня спрашивал о том же, ничего не изменилось — не знаю.
— Не Лена, а Лино. Или Мика лино.
— Понятия не имею.
— И никогда не слышал ничего похожего?
— Ни разу.
— Я думал: если не ты, то кто же...
— И я тоже. Извини, Майкл, но мой самолет...
— Можно мне сейчас приехать?
— Нельзя.
— Я хотел бы порыться в твоем архиве.
— Нет. Я выйду на работу одиннадцатого. Тогда и поговорим.
— Джорджи...
— И никаких «Джорджи». Горы зовут.
— Мне надо заглянуть в твой архив по делу Фавиолы.
— Сходи в библиотеку. Открой каталог на букву "Ф"...
— Джорджи, ну пожалуйста. Мне кажется, я кое-что нашел, но мне нужно...
— Что бы ты ни нашел, оно подождет до одиннадцатого.
— Как насчет имени его преемника?
— Все знают, кто его преемник — его брат.
— Не факт.
В трубке воцарилось долгое молчание.
— Тогда кто?
— Некто по имени Лино.
— Я все равно не знаю, о ком идет речь.
— Покажи мне свой архив.
— Нет.
— Я приеду через двадцать минут.
— Я уезжаю через час.
— Я заберу их с собой. Я захвачу чемодан.
— Тогда уж лучше сразу сундук.
— Так можно приехать?
— Что с тобой поделаешь? — вздохнул Джорджи и повесил трубку.

* * *

Выбранный им ресторан располагался на одной из самых высоких гор на острове, и оттуда открывался восхитительный по красоте вид. Сперва они выпили аперитив на террасе. Молли заказала содовую и тут же пустилась в подробное описание самочувствия утопающего, перед которым в мгновение ока проходит, как в кино, вся его жизнь — все долгих двенадцать лет.
— Я никогда не забуду этот день и час, — объявила она, зажав в губах соломинку и посылая поверх бокала убийственный взгляд в сторону Эндрю. Вне всякого сомнения, она уже по уши влюбилась в человека, спасшего ей жизнь утром сегодняшнего дня, без двадцати