Жюстина — погибла в автомобильной катастрофе.
Сердце Николаса вздрогнуло.
— Да, именно так.
Акинага наклонился к нему так близко, что Николас почувствовал запах рыбы и соевого соуса, исходящий изо рта собеседника.
— На самом деле все было не так. Один из моих людей преследовал ее. Она увидела его, запаниковала, а потом врезалась в тот грузовик.
Николас почувствовал, как в нем поднимается ярость. Он знал, что Тецуо дразнит его, хочет укусить побольнее.
Акинага покачал головой.
— Должно быть, нелегко выслушать такое. Я восхищаюсь человеком, который, получив удар по кишкам, даже не моргнул глазом. Ты молодец. — Он слегка улыбнулся тонкими губами. — Теперь готовься принять следующий. Помнишь того ее друга, который был вместе с ней в машине в момент столкновения и взрыва, как бишь его? Ах да, Рик Миллар, ее бывший начальник. Они как раз возвращались с ночного заседания в его гостиничном номере, где трахались до посинения. — Тецуо пристально разглядывал лицо Николаса, не сводя с него глаз, — да, твоя жена наставляла тебе рога, так что, может, это и к лучшему, что она погибла такой страшной смертью.
Крутнувшись на каблуках, Акинага вышел в сопровождении сегуна. Его люди потянулись за ним, как хвост за кометой.

* * *

Николас стоял рядом с Кисоко в библиотеке ее городского дома. На полках не осталось ни одной книги, и оттого библиотека казалась бесплодной пустыней. Все коробки были аккуратно сложены на резном деревянном полу; Персидский ковер скатан, завернут и завязан. Все произведения искусства уложены в ящики. Мебель уже увезли, а то немногое, что осталось, накрыли белыми чехлами. Под потолком светила голая электрическая лампочка — все подвески граненого стекла, из которых состояла люстра, уже сняли. Печальная тишина комнаты делала ее похожей на пещеру. Здесь слабо пахло пыльным запустением и отсутствием хозяев.
— Надеюсь, встреча с партнерами из фирмы «Денва» прошла успешно? — спросила Кисоко.
— Да, — ответил Николас. — Без Мика они согласились дать нам еще немного времени. Впрочем, я думаю, присутствие Нанги-сан тоже положительно повлияло на исход дела. А Канда Т'Рин оказался просто молодцом. Похоже, он лучше знает этих людей, чем я.
— Что ж, это хорошо, — сказала женщина. — Вы и Т'Рин-сан должны найти приемлемые формы сотрудничества.
— Уверен, так и будет, — кивнул Николас и испытующе взглянул на Кисоко. — А вы знаете, что Канда был должником Акинаги и работал на него с самого первого дня своего пребывания в «Сато»?
— Нет. — Женщина покачала головой. — Я и понятия об этом не имела, как и Оками-сан и Нанги-сан.
— Я сказал Т'Рину, что мне о нем все известно, — продолжил Николас. — Он ненавидел и боялся Тецуо, жил в постоянном страхе. — Линнер улыбнулся. — Кажется, меня он теперь боится еще больше, чем Акинагу, и поэтому превзошел самого себя в переговорах с «Денвой».
В мутном свете электрической лампы Кисоко казалась бледнее, чем обычно.
— Так вы собираетесь его уволить?
— Может, да, а может, и нет. Т'Рин знает об Акинаге столько, сколько мне не удастся узнать никогда. Я могу воспользоваться этим. К тому же Нанги-сан был прав — у этого молодого человека очень острый ум.
Николас отвернулся, не желая больше говорить о Канде Т'Рине. Его голова была занята другими мыслями. Почти безжизненный дом казался теперь населенным привидениями, и Линнер попробовал представить здесь своего отца. Уж лучше думать сейчас о нем, а не о том, что рассказал ему Акинага. Лучше думать о Коуи, Нанги и Танаке Джине, о ком и о чем угодно, только не о страшных хвастливых словах Акинаги — а Николас был уверен, что это пустое хвастовство. — Ему не хотелось думать, что в конечном счете Тецуо был повинен в смерти Жюстины, о том, что он многое знал о ее жизни, об отношениях с Милларом, знал задолго до того, как это стало известно ему самому. А что если Акинага не врет? Что если Жюстина действительно гуляла с другим, обманывая его? Последнее время она была так несчастна, так потерянна, а он совершенно забросил ее в этом Токио, где исполнял долг чести, стараясь защитить Микио Оками. Жена ведь так просила его не уезжать. В ту роковую ночь он дважды звонил ей по телефону, и оба раза никто не снял трубку. Жюстины не было дома, или же она просто не хотела подходить к телефону, потому что была слишком расстроена? А может быть, спала в это время