обо всем этом? — спросил Танака Джин. — Достаточно ли он был напуган, чтобы раз и навсегда отказаться от прошлого?
— Я думаю, теперь он скорее даст руку на отсечение, чем снова свяжется с Акинагой, — ответил Николас.
Они вышли из здания, на улице лил дождь. У обочины стоял большой черный седан «тойота». Как только Линнер и Танака Джин вышли, все четыре дверцы машины одновременно распахнулись, и из них выскочили четыре человека — двое полицейских в форме, детектив в штатском и Джинджир Масида, главный прокурор, босс Танаки Джина.
— Масида-сан!
Приветствие Танаки Джина было похоже на отдание чести по-военному. Николас, стоявший сзади и чуть справа от своего друга, догадался, что тот понял все с одного взгляда.
— Джин-сан! — Масида небрежно поклонился в ответ. По обе стороны от него встали полицейские, а детектив в штатском позади. На его лице было написано нетерпеливое любопытство секунданта на дуэли.
Масида развел руками в притворном смущении, как бы извиняясь:
— Я ждал сколько мог.
Мимо прошелестела шинами машина, но между ними царило глубокое, как пропасть, молчание.
— Тецуо Акинага выпущен из-под ареста. Его адвокаты камня на камне не оставили от вашего обвинения.
У Танаки Джина упало сердце, когда он услышал «ваше обвинение», а не «наше обвинение».
— Джин-сан, прошу вас следовать со мной.
— Куда вы меня повезете?
— В полицейское управление, — ответил детектив в штатском, и двое полицейских в форме тут же сделали шаг вперед.
— Конечно, я поеду, но зачем?
Детектив уже раскрыл рот, чтобы ответить Танаке Джину, но Масида одним движением руки заставил его замолчать.
— Имеются подозрения, Джин-сан, и более того, заявления, что кто-то из моих людей в управлении работает на Акинагу.
Еще две машины проехали мимо, и звук их шин напоминал шелест женских юбок. Пропасть между людьми все увеличивалась.
Наконец Танака Джин тихо сказал:
— Так вы считаете, что это я?
— Именно ошибки в вашем обвинении позволили Акинаге ускользнуть от ответственности. — Масида повел плечами. — Что я должен думать?
— Но ведь это именно я его арестовал. — Еще не окончив фразы, Танака Джин понял, насколько глупо она прозвучала. В глазах детектива он увидел презрение, а глаза Масиды были устремлены куда-то мимо него. На Николаса никто не обращал внимания.
— Против вас будет возбуждено уголовное дело, — сказал Масида и направился к черной «тойоте», как бы отстраняясь от происходившего.
— Прошу садиться в машину, Джин-сан, — произнес невозмутимым тоном детектив. Прокурор посмотрел на своего босса. Но тот был непроницаем.
Линнер, чувствуя, что Танака Джин сейчас пойдет к машине, запустил два пальца в его правый задний карман и ловким движением вынул из него бумажник. Вряд ли он понадобится прокурору в ближайшее время, а Николас мог воспользоваться его удостоверением.
— Держитесь, — шепнул Линнер на ухо другу, но тот ничего не ответил.
По крыше «тойоты» забарабанил дождь, и Танака Джин быстро нырнул в машину, где уже сидели двое полицейских и детектив.
Взглянув на Николаса, детектив сказал:
— А я вас знаю.
Однако его голос ничего не выражал. Совсем ничего.

Вест-Палм-Бич — Токио

Услышав выстрел, Маргарита вскрикнула и выпрыгнула из кресла. Она была все еще в той самой комнате, где Пол Чьярамонте привязал ее к кровати. После первого допроса Чезаре она проспала несколько часов беспокойным сном, то пробуждаясь, то вновь погружаясь в забытье. Леонфорте развязал ее и позволил сколько угодно пользоваться ванной и туалетом, даже разрешил принять душ. Боже, как ужасно от нее пахло! Этот запах страха казался ей унизительным, тошнотворным, и Маргарита яростно намыливала свое тело, подобно Офелии, старавшейся смыть со своих рук несуществующую кровь. Но затем допрос был продолжен. На этот раз, слава Богу, обошлось без кровати и веревок, врезавшихся в руки и ноги женщины. Как она ни умоляла Чезаре, он не разрешил ей взглянуть на Фрэнси даже одним глазком. Сердце Маргариты переполняла боль: что с ее девочкой? Женщина знала, что, если дело дойдет до выбора между ее дочерью и секретами сети нишики, она не выдержит. Конечно, можно протянуть еще какое-то время, но потом терпение Чезаре лопнет, он приведет в комнату Фрэнси и приставит к ее виску дуло пистолета. Вот тогда-то она не выдержит и все ему расскажет.
Маргарита заплакала. Наверное, Доминик