и смущены, Т'Рин. Ведь вы ждали, что у двери вас встретит Акинага-сан. — Улыбка Мика была неприятной. — Великий оябун занят другими делами, однако он был настолько любезен, что сообщил мне о вашем визите и просил меня принять вас от его имени. — Мик провел Канду в гостиную. — Он приносит вам свои извинения. Мы с ним пришли к определенному соглашению.
— Что-что? — Т'Рин застыл в изумлении.
Перед ним вниз головой висел на цепи обнаженный старик. Его кожа была мелочно-белого цвета, но шея и лицо побагровели от прилива крови. Почти все тело покрывала татуировка ирезуми, отчего оно походило на расписной гобелен. Тут были мифические существа, сирены с женскими телами, воины, размахивавшие боевым оружием, лед, пламя и косой дождь — все это красноречиво иллюстрировало японскую идею насилия, направленного на себя, некий экзотический вариант мазохизма. Сбоку от подвешенного стояла установка для капельницы из нержавеющей стали. На ней был укреплен мягкий пластиковый мешочек, наполненный жидкостью светлого янтарного оттенка. Капля за каплей жидкость вводилась в вену на левой руке старика, скрюченной как лапа животного.
— Что это? — хриплым шепотом переспросил Т'Рин, не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища.
— Это, — сказал Мик, принимая позу шпрехшталмейстера в цирке, — Микио Оками, оябун оябунов, кайсё.
— ...кайсё... — Т'Рин тщетно пытался отвести взгляд от несчастного. — Я думал, что это все выдумки...
— Когда-то люди точно так же не верили, что земля круглая, — хмыкнул Мик.
Наконец Т'Рин отвел глаза от кайсё и посмотрел на Леонфорте. Тот явно наслаждался собой.
— Что-то я ничего не понимаю...
Улыбка Мика была почти безумной.
— Всему свое время. — Он снова издевательски поклонился. — В данный момент я занимаюсь принудительным выкупом у Акинаги его доли в деле.
Канда вытаращил глаза:
— Но Акинага-сан — это якудза. Даже если бы я поверил, что он по своей воле оставляет свое положение лидера клана Сикей, чего просто не может быть, он никогда бы не назначил вас своим преемником оябуном.
— К черту, — буркнул Мик, — Настали новые времена и новые порядки. Проснись, дружок! Игра стала глобальной, все взаимосвязано между собой и все возможно! И если у тебя есть хоть капля разума, ты сам это должен понимать.
Он подошел к Т'Рину и положил руку ему на плечо. От ужасающего нарушения этикета тот буквально съежился в комок, Мик наслаждался его реакцией.
— Ты должен быть готовым к компромиссам и вступлению в союз с другими людьми. Теперь тебе понадобятся стратегические партнеры. — Он до боли сжал плечо Т'Рина. — И поверь мне, я на тебя не обижаюсь. Когда ты узнаешь меня поближе, ты поймешь, что для меня нет ничего невозможного.
Канда высвободился из мерзких объятии Мика и кивнул в сторону кайсё.
— Зачем вы это сделали?
— Это часть генерального плана, Т'Рин-сан, и тебе не стоит волноваться об этом. Лучше подумай о своей роли.
Канда обернулся.
— Моей роли?
— Конечно. — Мик вскинул голову. — Ведь ты пришел сюда за этим, не так ли?
— Я пришел поговорить в Акинагой-сан.
— Конечно, сэр, вы работаете на великого оябуна. — Мик широко развел руки. — А значит, теперь и на меня.
— А где Акинага-сан? — спросил Т'Рин, оглядываясь. — Я хочу...
Он остановился, почувствовав у виска дуло автомата тридцать восьмого калибра, и его сердце сильно забилось.
— Давай-ка договоримся об основных правилах игры, — сказал Мик. — Ты будешь делать только то, что я тебе прикажу. Понятно?
Т'Рин утвердительно кивнул.
— Ты возродился как феникс из пепла с помощью денег Акинаги и его благосклонности к тебе, — продолжал Леонфорте спокойным тоном. В затуманенном мозгу Т'Рина пронеслась мысль о том, что голос Мика имел волшебное свойство мгновенно менять тембр и интонацию, подобно коже хамелеона, вызывая у собеседника совершенно разные чувства. — Это он вытащил тебя из уличных компаний новых нигилистов, нихонинов, чьи отцы слишком много работали и имели слишком много денег, чтобы их отпрыски могли успешно соперничать с ними. И вместо того, чтобы безуспешно тягаться с папочкой, ты стал одним из этих бездумных юнцов: днем спал, а ночью гонял на машине, баловался наркотиками и занимался сексом, ни во что не верил и губил себя на корню.
Последовала пауза, во время которой Канда безуспешно пытался не смотреть на татуированное тело Микио Оками.
— Именно таким