больше и больше прятала свое лицо в тень. Было похоже, что между этими двумя женщинами давно существует психологический конфликт, как это случается, когда сила одного характера сталкивается с подобной же силой другого. Не из-эа этого ли Маргарите было трудно вернуться сюда?
— Я не думаю, что вы слышали о них, — продолжала Рената, — но в горной местности Северного Вьетнама и Южного Китая живут горные племена, называемые общим словом «нунги». Эти нунги практикуют и нго-май-ут, как и Мессу лете. Они не являются охотниками за головами или каннибалами, как таковыми. Но, по их убеждению, суть души находится в несломанных костях как человека, так и животных, и из этой сути соответствующими ритуалами и молитвами может быть воссоздана вновь трансцендентальная просвещенность — энергия и мудрость.
Мастерство Ренаты-рассказчика делало правдоподобной самую фантастическую историю. Кроукер даже на мгновение не допускал мысли, что она могла бы поведать все эти удивительные сведения многим.
— Священники нунги верят, что нго-май-ут — это единственно правильный путь к нирване. Другие видели в их учении древний путь к власти, которым можно воспользоваться и в современном мире.
Рената повернула голову в сторону. Кроукеру представилось, что она смотрит через стены конюшни на другое место, в другое время.
— Подобно этому человеку, который убил Доминика в Джинни?
Рената кивнула головой.
— Я был бы признателен, если бы вы сообщили мне некоторые подробности. Например, какое значение имеет перо белой сороки?
— Я вижу, вы провели некоторые изыскания. — Она передвинулась, почувствовав внезапно неудобство своего положения. Жеребец около нее переступил ногами и заржал, как бы почувствовав своим примитивным умом присутствие зла. — Должна ли я рассказать вам о пере? Думаю, что поскольку я уже начала, то следует и закончить эту историю. — Она повернула голову в сторону Кроукера, и он почувствовал жар в ее глазах.
"О чем думает Маргарита? — беспокоился Кроукер, глядя, как тени, похожие на паутину, скользят по ее щекам. — Она должна была знать. Она привела меня сюда. Она знала все еще тогда, когда увидела семь параллельных ран, перо белой сороки. «Вероятно, это неизбежно так же, как движение одной секунды, за другой», — прошептала она, когда они входили в дом.
— В нго-май-ут, — сказала Рената, — белая сорока занимает особое место. Вы должны понять, что во всех культурах мира полет — один из самых больших элементов власти шаманов. Птица — это символ... не только полета... но и перевоплощения человека в Бога.
Кроукер некоторое время раздумывал над этими словами. Его общение с Николасом подготовило его к тому, чтобы верить в фантастическое. По собственному опыту он знал, что другие редко бывают внимательны и часто неправильно понимают реальность, существующую за фасадом обычного. Кроме того, он сам мог ощущать, подобно тому как моряк интуитивно чувствует течения в море, слияние потоков в крайне беспокойную ауру на месте убийства. Эта странная форма двойного видения, подобная той, которую связывают с мигренью, приходила к нему, когда то, что раньше было необъяснимым, внезапно приобретало форму и значение.
— Какое отношение это перевоплощение имеет к Джинни Моррис? — спросил он.
— Никакого, — ответила Рената. — Это... как бы лучше выразить... подпись.
— Подпись?
— Да. — Рената кивнула. — Белая сорока имеет отношение к убийце, а не к приносимой жертве.
Кроукер сделал шаг вперед, его сердце сильно стучало в груди.
— Вы хотите сказать, что это перо может указать на убийцу?
— Совершенно верно. Известно, что священники нунги при их посвящении выбирают в качестве своего знака или талисмана близкое им животное.
Она отвернулась, прикусив губу мелкими белыми зубами.
— Если вы знаете, кто убил вашего сына, вы должны назвать его мне.
Рената провела пальцами по лбу, как бы смахивая с него прядь волос.
— Для нунги белая сорока — это птица исключительной силы. Через нее Бог разговаривает со священниками. Она священна. Тот, кто пользуется ее перьями...
На них накатилась тишина, липкая и таящая в себе опасность, подобно новой асфальтовой дороге.
Кроукер начал что-то говорить, но, взглянув на Маргариту, тут же осекся. Она молчала, ее глаза были полузакрыты, как от яркого потока света, грозящего ослепить ее.
Рената глубоко вздохнула, как бы собираясь с